Я услышал однажды, как кто-то играет
О том, как влюбленное сердце страдает
От песен любви, что как птица порхает,
Бальзам для ран, но как нож тяжела.
Алджернон Суинберн. Триумф времени
Миссис Уизерспун, вдова неопределенного возраста, с театральным прошлым, пила чай в изысканном обществе снимавших у нее апартаменты жильцов на Брансвик-стрит в Фицрое. Было это в четыре часа пополудни в теплую пятницу. Стоял октябрь 1928 года, и взявшей последний кусочек фруктового пирога миссис Уизерспун никак не могло прийти в голову, что самый страшный миг в ее жизни в двух шагах от нее.
Капля упала с потолка и шлепнулась прямо ей в чашку. Миссис Уизерспун фыркнула.
– О боже! Опять этот мистер Кристофер забыл выключить воду в ванной! Я ему сто раз об этом говорила.
Мистер Шеридан вскочил на ноги, но миссис Уизерспун выразительно на него посмотрела:
– Не вы, мистер Шеридан. Пожалуйста, не надо.
– Я сейчас сбегаю, – предложила мисс Минтон. – Она задерживалась с оплатой квартиры в ожидании исхода следующего шоу, а потому ей чрезвычайно хотелось оказаться полезной.
– Да, дорогая, пойди. Но не открывай дверь. Слышишь? Мистер Кристофер столь беспечен. И не думает о том, что дверь могут открыть… Я не потерплю ничего предосудительного в моем доме. – Голос у миссис Уизерспун был низкий, сдобный, как фруктовый пирог, и хорошо поставленный. Такой голос слышно с последнего ряда партера. Мисс Минтон, которая с семнадцати лет была танцовщицей в шоу, ухмыльнулась и вышла. Все услышали, как каблучки ее застучали по не застеленным ковром ступеням.
Вся компания состояла из миссис Уизерспун, фокусника по имени Роберт Шеридан, актрисы на характерные роли, чье сценическое имя было Паркс и чье прошлое, судя по мрачным намекам, не обсуждается, и вышеупомянутой мисс Минтон, которая только что отправилась выполнять свою миссию. Оставшиеся за столом сосредоточили все внимание на продвижении мисс Минтон по коридору к ванной, а потому внимательно прислушивались.
– Слышите, мистер Кристофер, – позвала девушка. – Эй! – прибавила она. Было слышно, как дверь ванной открылась с характерным поскрипыванием. Миссис Уизерспун посетовала на поведение современных девушек и закончила свою чашку чая, небрежно смахнув еще одну каплю, упавшую прямо ей на волосы. Миссис Паркс спрятала улыбку.
Мистер Кристофер был строен, двигался как танцор. У него были упрямые темные волосы и правильные, словно выточенные из камня черты лица. Миссис Паркс еще раньше замечала, что мисс Минтон преследует его неделями: она наверняка не упустила бы возможности загнать его в угол где-нибудь в ванной. А случись это – ее ждал бы сюрприз. Что и говорить, работа в кордебалете губительна для скромности, подумала миссис Паркс.
Звук хлынувшей воды, который они ожидали услышать, так и не появился. Вместо этого к ним вбежала вернувшаяся мисс Минтон с восклицанием: «Его там нет, миссис Уизерспун! И не было. В ванной – ни капли воды!» – И вот тогда они посмотрели наконец на потолок. Большое красное пятно, похожее на червового туза, расползалось по потолку. Капало именно с него. Мысль о том, что это может быть красное вино, никому не пришла в голову. Миссис Уизерспун приложила дрожащую руку к щеке, на которую капнула еще одна капля.
На ладони было кровавое пятно.
Когда она поняла, с чем допила она свою чашку чая, ее охватила паника.
Даже прибытие полиции не заставило миссис Уизерспун покинуть свое укрытие. По причине этого очень растерявшийся и сконфуженный констебль Томми Харрис вел переговоры с ней через закрытую дверь.
– Чья комната располагается непосредственно над вами? – спрашивал он в отчаянии. Ответом был лишь судорожный приступ рвоты. Миссис Паркс кивком головы дала понять, что лучше отойти от двери.
– Я могу вам все рассказать. Бедняжка поняла, что пила чай с кровью. Это может вызвать расстройство. Вы согласны? Наверху ванная комната, а к ней прилегает комната мистера Кристофера. Он выступает в цирке и обычно встает только к чаю. Из-за вечерних выступлений. Я поднималась наверх и пыталась открыть дверь, но она заперта.
– А вы кто, миссис?
– Меня зовут Амелия Паркс. Я актриса, живу здесь.
Сузившиеся глаза констебля пристально осмотрели миссис Паркс. Женщина средних лет, шатенка с короткой стрижкой, кареглазая, она сохранила прекрасный цвет лица, свойственный тем, кто пользуется театральным гримом и редко бывает на солнце. Новенький в этом районе, констебль был почему-то уверен, что видел это лицо раньше. А вот припомнить – где, никак не мог. Миссис Паркс не помогла ему вспомнить, она лишь слегка улыбнулась. Премилая у нее улыбка, подумал констебль.
– Хорошо, мисс, с этим мы разберемся. А где ключи?
– Подождите, пожалуйста, здесь, – вежливо попросила миссис Паркс. – Попробую достать.
