.
Российская империя, Московская губерния,
село Никольское, усадьба князей Урусовых
1852 год, Май
— А ну, держи
ее, Егорка! — закричал долговязый парень лет пятнадцати, устремив взор на
девочку, которая только что ловко вывернулась из его раскинутых рук. Второй
паренек, коренастый и неприятный на лицо, попытался схватить рукой подол
атласного платья Грушеньки, которая пронеслась мимо. Но девочка оказалась
проворнее и, увернувшись от Егора, бегом устремилась к деревянным конюшням.
Высоко приподняв широкую юбку своего голубого платья, девочка вбежала внутрь
бревенчатого одноэтажного здания с высокими потолками, надеясь именно здесь
скрыться от парней.
Миновав первые
два стойла, в которых топтались лошади, Груша влетела в следующее — пустое.
Услышав голоса мальчишек, которые так же вбежали за ней в конюшню, девочка
прислонилась к беленой стене и затаилась. Слыша по голосам, как парни прошли
мимо стойла, в котором она спряталась, Груша, чуть подождав, решила выглянуть и
проверить, далеко ли они, чтобы снова выбежать наружу. Однако едва она вытянула
тонкую шейку, бросая взгляд через короткую деревянную дверь, как тут же увидела
Тимошку, который стоял всего в десяти шагах и озирался по сторонам. Парень сразу
заметил ее и закричал:
— Вот она!
Груша
нахмурилась и мгновенно юркнула обратно в стойло, прижавшись к стене, понимая,
что теперь уж точно попалась. Парни уже подлетели к ней и в два голоса
заголосили:
—
Проиграла! Проиграла! Мы поймали тебя!
Они
довольно ухмылялись, остановившись рядом с девочкой. Грушенька, сморщив
недовольно носик и взглянув на тринадцатилетнего Егорку, который был чуть выше нее
ростом и имел толстое скуластое лицо, выпалила:
—
Проиграла — и что ж?
—
А то, что немедля выполняй желание! — воскликнул Егорка.
—
И какое? — спросила девочка тихо, устремив на паренька яркие фиолетовые глаза.
—
Ну, как обычно, щелбан по лбу! — выпалил довольно Егорка, прямо светясь от
мысли о том, что может щелкнуть эту разряженную в шелка девчонку, которая
постоянно пыталась доказать, что она им не ровня.
Груша
нахмурилась и, чуть прикрыв глаза, придвинула свое личико к Егору. Мальчишка, цокнув
языком, щелкнул по небольшому лобику девочки и довольно заулыбался. Груша, даже
не пискнув от боли, перевела взор на второго паренька чуть постарше, которого
звали Тимофей.
—
Теперь ты тресни ей по лбу, — с воодушевлением заметил коренастый Егорка. Но
Тимошка как-то хмуро смотрел на девочку, не сводя взгляда с ее необычных больших
фиолетовых глаз.
—
А я хочу другой штраф, — тихо промямлил он.
—
Какой другой? — опешил Егорка и перевел взор на долговязого босого паренька,
одетого в простую русскую рубашку и темные холщовые штаны.
—
Пусть поцелует меня, — сказал глухо Тимофей и чуть придвинулся к девочке, стоявшей
перед ними в напряженной позе. Вмиг глаза Грушеньки округлились от удивления, и
она воскликнула:
—
Не буду я никого целовать! Вот еще придумал!
—
Проиграла, плати штраф! — выпалил Тимошка и придвинулся. Груша поджала губки и
тут же, резко дернувшись вперед, попыталась протиснуться между парнями. Но
Егорка мгновенно среагировал и схватил девочку за плечи.
—
Ишь ты, хитрюга! Не убежишь! Штрафной поцелуй! — затараторил, гадко ухмыляясь, Егорка.
—
Пусти, сказала! — возмутилась девочка, пытаясь отбиться от Егора, который не
отпускал. — Не буду я его целовать! — добавила она твердо и, склонив голову,
проворно укусила Егорку за руку. Парень невольно отпустил ее, и Груша вновь
попыталась вырваться из стойла. Но Тимошка раскинул в стороны руки, закрыв
проход, и зло заметил:
—
Ты, Грушка, думаешь, раз тебя барыня в шелка одела, так ты и другая стала? Не такая,
как мы? Ты такая же крепостная! И нечего нос задирать! Держи ее, Егорка!
Подчиняясь
команде Тимофея, Егор схватил руки Грушеньки сзади, не давая ей вырваться.
Тимошка приблизился, и Груша с угрозой громко выпалила:
—
Я сейчас закричу! А еще Марье Кирилловне все расскажу!
Груша
пыталась, что было мочи вырваться из цепких рук Егорки. А Тимофей, который был
уже в шаге от девочки, ехидно произнес:
—
Как в салки с нами играть, так горазда! А как штраф платить, так в кусты?
Тимошка
грубо схватил девочку за подбородок и склонился к ней. Груша резко отвернула
головку вбок, и наглые слюнявые губы парня притиснулись к ее щечке, а не к
губам, куда целился Тимофей.
— Что здесь?! —
раздался позади них громкий недовольный голос. Тимошка испуганно обернулся,
вмиг убрав ладонь с личика девочки. В стойло вошел высокий широкоплечий молодой
человек лет двадцати трех с плеткой в руке, одетый в темный сюртук приказчика,
черные штаны и короткие сапоги. Взор молодого человека прошелся по мальчишкам и
девочке, и он грозно приказал: — Немедля отпусти ее!
