Июль 2000 года. Рико-Сантарио. Дворец короля Артура Милтона Энтони Фаулера.
– Папа! – шепнула девушка.
Мужчина, почти коснувшийся дверной ручки, повернулся и снова подошел к ней, не отводя глаз от свертка, из которого периодически доносилось недовольное кряхтение.
– Береги ее, Ианна, она такая красивая…
– Поехали с нами. Места в машине хватит, – в ее голосе уже начинали проявляться нотки приближающейся истерики.
– Послушай меня, моя дорогая дочка, – он мягко улыбнулся и дотронулся большим пальцем до ее подбородка. – Смысл жизни не в сохранении ее как таковой, а в том, чтобы в любой ситуации остаться самим собой. Если я сяду в эту машину, то останусь ли я тем, кем был всю свою жизнь? Я Король этой страны, и я буду им до конца, как бы скоро он не случился. А ты, моя милая девочка, никогда не грезила о короне. Все твои мечты сейчас у тебя на руках. Это твой путь. А мой – остаться здесь, и до самого последнего вздоха любить тебя, ее, и свою страну.
Мужчина смахнул пальцем слезинку со щеки дочери и нежно поцеловал ее в кончик носа. Ианна, горько улыбнувшись, всхлипнула, не найдя слов, которые будут в силах переубедить отца.
Крепко обняв ее напоследок, он откинул угол свертка и игриво округлил глаза:
– А кто это у нас тут не спит? – по детски, коверкая слова, обратился он к обитателю мягкого розового одеяльца. – Ты же знаешь, что дедушка тебя очень сильно любит?
Словно поняв его слова, крошка, которой была только неделя от роду, четко и уверенно агукнула, не забыв при этом надуть огромный пузырь губами, что вызвало искренний, и такой неказистый в сложившейся ситуации смешок у обоих членов королевской династии.
– Истинная Фаулер! Ох, как мы с тобой повоевали бы, – прошептал Король и наклонившись, поцеловал ребенка в сладко пахнущую молоком макушку, и развернувшись на пятках, быстро направился к выходу из гаража. Уверенно открыв дверь, из проема которой в темное помещение ворвался яркий желтый свет и гул от бегающей туда-сюда в панике прислуги, он остановился:
– Знаешь, Ианна, я никогда не задумывался о том, что род Фаулер должен носить корону до скончания времен, до тех пор, пока ты от нее не отказалась. Мне это казалось таким противоестественным, я в твои годы даже не решился бы помыслить о такой дерзости, но все же принял твое решение. И теперь прошу тебя о том же – если однажды наступит момент, когда ты поймешь, что твой ребенок избрал путь, отличный от твоего, обещай мне, что благословишь его решение.
– Но…
– Единственный способ не потерять – это не держать.
Девушка на секунду закрыла глаза, прижимая сверток к груди еще крепче.
– Обещаю, папа, – тихо проговорила она, оставляя последнюю надежду на побег вместе с отцом. – Я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, маленькая! – улыбнулся он и закрыл за собой дверь с обратной стороны.
Ианна, опустив уголок ткани, тщетно пытаясь отгородить куском плюша дочь от происходившего за гаражными воротами ада, где в нескольких метрах от замка на кавалерийском плацу, поднимая столбы пыли своими армейскими ботинками спешили прорваться внутрь повстанцы, села в машину.
Взревев, автомобиль тронулся, не намереваясь останавливаться даже если под его колесами окажутся люди, и, пройдя в нескольких миллиметрах от не успевших открыться до конца ворот унес в ночь двух наследниц королевской династии, из страны, где этой ночью не смолкала канонада выстрелов наступления армии.
***
– Восемнадцатого июля двухтысячного года Король Рико-Сантарио был убит в собственном дворце вследствие государственного переворота. Наследная принцесса, ее муж и их новорожденный ребенок пропали без вести, так же, как и жена Короля. Многие считают, что они так же были убиты в ходе переворота. Эта информация категорически отрицается Парламентом Короля Грина, но, думаю, что причиной этому служит желание иметь лояльных к нынешней власти подданных, поскольку Принцесса Ианна пользовалась огромной любовью народа, и, узнав, что Король убил народную любимицу и младенца, не исключены восстания, которые бюджет страны точно не переживет.
Вайолет поправила очки и посмотрела в свои записи, чтобы убедиться, что она точно ничего не забыла, хотя явно понимала, что это смешно – история переворотов и революций в мире была ее любимой и самой беспроигрышной темой.
В аудитории было тихо. Для менее опытного докладчика это было, скорее, хорошим знаком, и косвенно указывало на то, что его внимательно слушают, но такое суждение ошибочно – все уже давно усвоили, что чем тише ты будешь, и чем лучше изобразишь заинтересованность темой, тем меньше шансов, что тебя попросят подискутировать с докладчиком. А если же этим докладчиком становилась Вайолет Гриффин то даже у самых отважных и подкованных в теме пропадало желание спорить – в истории переворотов она была как рыба в воде, интересовавшись событиями прошлого кажется больше, чем тем, что происходит в современном мире.
У самой же Вайолет рассказы о крахе ее династии всегда вызывали ноющее чувство несправедливости в груди, но картину скрашивал очевидный успех доклада хотя бы для профессора. Как бы то ни было, ее дедушка, которого она не могла помнить, умер давно, а баллы выставлялись в данную минуту, так что вкус успеха ощущался гораздо ярче, чем боль потери.
