ГЛАВА 2
Он застыл. Я сбилась с шага, чуть не упала. Медленно на ватных ногах сделала еще несколько несмелых шагов в его сторону. Не дойдя до Бессонова чуть больше метра, остановилась. Голова Артура была опущена, плечи напряжены, его дыхание громко вырывалось из груди. Складывалось ощущение, что он старается взять себя в руки. Мне казалось, прошла вечность, прежде чем Артур обернулся. Столько презрения и ненависти горело в его глазах, что я отшатнулась. Пожалела, что вообще пришла.
«Не поможет…» - подумала я.
- Не смей никогда ко мне обращаться! - сквозь зубы жестко выговаривал он каждое слово. - Не смей никогда произносить мое имя! Я не желаю тебя видеть! Ни-ко-гда. - это слово он повторял каждый раз, чтобы я лучше поняла его настроение? - Я столько лет избегал с тобой встреч, чтобы тебя, суку, не задушить… - обжег он меня своим презрительным взглядом. - Не нарывайся! Пошла вон! - он резко развернулся и стал уходить.
Еще несколько шагов, и он скроется за стеклянными дверями…
Кинулась за Бессоновым. Прежде чем успела подумать, схватила его руку. Артур отмахнулся от меня, словно от прокаженной. Выдернул руку, будто на него налип кусок грязи. Не удержавшись на каблуках, я упала. Порвала капроновые колготки и оцарапала колени. Было больно, но сердце горело во сто карт сильнее, мне не хватало воздуха. Он возвышался надо мной, не уходил.
Редкие прохожие оглядывались, задерживали на нас свой любопытный взгляд, но никто не хотел вмешиваться. Унизительно было валяться у него в ногах, но это не так сильно меня трогало, как его ненависть.
Руки он мне не подал. Я поднялась сама. Старалась сделать это изящно, но куда там… Поправляя юбку, пряча порванные колготки под ее длиной, я вспоминала, с чего хотела начать разговор. Пока он не ушел, нужно успеть воспользоваться шансом.
- Можешь ненавидеть меня. Можешь даже ударить. - я знала, Бессонов этого никогда не сделает, но эта фраза его разозлит, заставит обратить на меня внимание. – Только, умоляю, выслушай. Я не жду твоего прощения. Но, пожалуйста…
- Нет! - оборвал он мой монолог. По моим щекам покатились слезы. Я поняла, что умолять Артура бесполезно.
Нужно рассказать о сыне… Но тогда он точно меня не простит. Заберет Леву. Я не готова отдать ему ребенка! Я не смогу с ним расстаться.
«Ты можешь потерять сына навсегда, никто не спасет его, кроме Артура. Может, он позволит тебе видеться с сыном?..» - голос в моей голове подсказывал решение, но я не желала его слушать. Я стояла и глотала соленые слезы. Артур не оставил мне даже толики надежды… Вновь развернулся и стал уходить.
- Милаха, если я когда-нибудь буду тебе нужен, только позови, я пройду сквозь время и пространство… - вспомнила я фразу из нашего прошлого и едва слышно ее прохрипела. Голос не слушался. Он столько раз ее повторял…
Вспомнил, остановился. Замер, а потом медленно повернулся.
- Не смей, слышишь?! Не смей! - сделал шаг ко мне, схватил за волосы и больно дернул. - Это я сказал другой девочке в другой жизни! - он несильно сжимал мои волосы, но мне было больно. Не знаю, почему, но кожа головы отличалась особой чувствительностью. Точнее, вся кожа на моем теле была очень чувствительной, но на голове особенно. Мне даже расчесываться было больно. Чтобы волосы не путались, я никогда их не отращивала. Всегда носила каре.
- Милаха, если я когда-нибудь… - повторила я его клятву, потом еще раз… еще… На его красивом мужественном лице, которое с годами стало еще притягательнее и интереснее, играли желваки, темно-карие глаза от злости стали почти черными. - Милаха, если… - плача повторяла я.
- Идем! - зло бросил он, отпустил меня и направился к своему автомобилю. Ничего хорошего из этого не выйдет, но я даже не подумала отказаться, покорно пошла за ним.
Милена
Мы прошли к его автомобилю. Артур открыл сигналкой машину, сел за руль. Я поняла, что приглашать меня не станут, поэтому села сама, пока он не тронулся и не уехал. Как только я закрыла дверцу, машина сорвалась с места. Я не видела этого мужчину несколько лет, он изменился, возмужал, но перед глазами стоял все тот же молодой парень, в которого я была так сильно влюблена…
***
Последний день учебного года выдался дождливым. Я не была грустным романтиком, поэтому такая погода удовольствия мне не приносила, но где-то глубоко в душе я не возражала против унылой серости. Возвращаться домой приходилось через неблагоприятные дворы, а в дождливый день даже местная шантрапа предпочитала укрываться в домах или на худой конец в гаражах.
Еще осенью меня не замечали местные мальчишки, а теперь проходу не давали. «Девочка созрела», - громко, так, чтобы я слышала, обсуждали они. Я понимала, о чем идет речь, и мне от этих намеков делалось по-настоящему страшно. Потерять девственность в грязном гараже или на не менее грязном матрасе в старой коммуналке совсем не хотелось. Многие знакомые девчонки, связавшись с местными парнями, уже и не помнили, сколько у них было мужчин. А ведь среди парней часто встречались те, кто уже отсидел срок, а порой и не один.
Меня тошнило только от одной мысли, что придется с кем-нибудь из местных «авторитетов» лечь в постель, чтобы открыть дорогу всем остальным. Пока ты «целочка», к тебе все тянут руки, раскручивают на переспать, но насильно не затаскивают за гаражи. Хотя наличие девственности и не гарантирует безопасность. Стоит напиться какому-нибудь уроду, и над тобой могут надругаться средь белого дня. Посмеешь пожаловаться или написать заяву, тебя могут и с перерезанными венами найти где-нибудь на отшибе.
