Колыбель времени. Книга 2. Приют приговоренных детей.
ПРОЛОГ.
– Здравствуйте, я к вам пришла снять проклятие, – с порога заявила Эверилд, входя в небольшую комнату на сто квадратов.
Она повесила зонтик, сняла шляпку, которую положила на верхнюю полку, расстегнула лёгкий серый плащ с большими пуговицами, скинула и примостила его на вешалку. Вампирша была одета в фиолетовое платье ниже колен, на ногах – фиолетовые колготки, на шее – стеклянные бусы. Разувшись, она прошла до большого дубового стола, присела на венский стул и пристально посмотрела на старуху. Сгорбленная бабка сидела в кресле-качалке, от глаз ее разбегались морщинки; справа от нее в камине, сложенном из кирпичей из обожженной глины, теплились угли. Старуха равномерно раскачивалась, Эверилд замерла, ожидая реакции.
– Ты уже мертва – я не могу снять с тебя проклятие, – сказала она, открыв карие глаза. – Я так понимаю, ты арийка? – спросила бабка и потянулась к трубке, затягиваясь.
– Да, фрау, – согласилась Эверилд.
– С чего ты взяла, что на тебе лежит проклятие? – прищурившись, спросила ясновидящая, набирая табак желтыми от старости пальцами.
– Вы сами только что подтвердили, что на мне лежит проклятие, – невозмутимо заметила Эверилд.
– Судя по тому, что я видела, ты очень древнее существо. Я думала, вампиры – это сказки. Жаль, ты раньше не появилась в моей жизни, – печально заметила старуха.
– Не стоит горевать о молодости: она вам счастья не принесет. Наивысшее благо для людей – это смерть. Поверьте, я бы многое отдала, чтобы оставить этот бренный мир. Но вернемся к моему вопросу: почему вы решили, что мое проклятие не снять?
– Я могу его снять, но оно мне будет стоить жизни, – спокойно сказала бабка.
Эверилд задумалась.
– А если я вам предложу договор: ваша помощь в обмен на бессмертие? – хитро прищурилась вампирша.
Фрау поднялась из-за стола и, выпустив клуб дыма, придирчиво осмотрела себя.
– Надвигаются мутные времена, чую много крови и боли. Ты права: жизнь ничто. Я не хочу видеть падение Германии. Слишком великая это была страна. Я готова снять твое проклятие, – сказала она, задумчиво уставившись на вампиршу.
Эверилд изумленно посмотрела на старуху. А еще она осознала одну вещь: «Если эта женщина свалится трупом, то ответственность за ее смерть повесят на меня». Хотелось ли ей это всё разгребать? Эверилд глянула на дверь, за которой приема дожидалась куча народу.
– Я появлюсь в полночь. Хотя я бы могла и сейчас избавить себя от лишнего внимания, которое за дверью столпилось. – Вынужденное ожидание тогда, когда бабка уже согласилась помочь, ужасно разозлило Эверилд. С кровожадной улыбкой, показав клыки, она мечтательно подумала, как можно было бы избавиться от проблемы и не утруждать себя ночным визитом.
– Но ты этого делать не будешь, иначе можешь на мою помощь не рассчитывать, – вступилась за людей старуха. Эверилд только хмыкнула, ведь бояться ясновидящей было нечего: вампирша убить того, чья помощь ей нужна, не осмелится. К сожалению для себя, Эверилд была вынуждена признать правду бабки. Всё же ночная встреча без свидетелей доставит ей меньше проблем, чем кровавая резня в доме небезызвестной старухи.
– Вы правы, фрау, не стану. Поэтому встретимся в назначенное время, – Эверилд мигом обернулась примерной улыбчивой леди – и не поверишь, что мгновение назад замышляла убийства. Вампирша направилась к выходу, завершая тем самым встречу. – И да, мое предложение всё еще в силе, – с этими словами Эверилд оделась и, хлопнув дверью, сказала ожидающим: – Следующий!
Она, лавируя между людьми, сбежала вниз по ступенькам. На улице шел проливной дождь, близилась мерзкая осень. Эверилд раскрыла зонтик, достала трубку, набила ее табаком – еще немного его оставалось в кармане – и закурила, двинувшись к остановке. Эрик бы не одобрил курение, но сейчас это не имеет значения: он далеко, а она здесь, застряла в Мюнхене. Будь проклят этот договор с вампиром. Надо же так вляпаться.
Вампирша прислонилась к ограждению и, спокойно раскуривая трубку, смотрела вдаль, размышляла: «Интересно, она расскажет о моём бессмертии и решится ли на обращение? Я видела, как загорелись ее глаза, а Адольф Гитлер сильно лютует в последнее время». Эверилд посмотрела на проходящего мимо еврея со звездой, на миг ее кольнула жалость. «Сильна старуха, если смогла увидеть на много сотен лет назад, а значит, она знает мою тайну и намекнула на это. Да, я не арийка, а лишь похожа на нее чем-то. Я из древней Византии», – Эверилд присела на скамейку, ожидая своего автобуса.
«Всё-таки есть своя прелесть в бедности: как-то иначе чувствуешь все оттенки жизни. Никогда не думала, что роскошь столько накладывает ограничений. Сейчас я работаю в полиции, отлавливаю неугодных правительству политических преступников, ну и евреев, попортивших арийскую кровь своей жадностью. Но, между нами говоря, немцы ничем не лучше: такие же жадные до денег твари. Может, поэтому Гитлер их так невзлюбил? Хотя это отличный способ свалить все беды на евреев. Германия крепко влипла. Ладно, хватит о политике. Что у нас дальше по плану? У меня квартира в спальном районе, двухкомнатная, и никогда я еще не чувствовала себя так уютно. Еще бы расквитаться с этим проклятым вампиром, втянувшим меня в грязную авантюру. Недаром Эрик говорил, что моя любовь к экспериментам меня погубит. А я что? А я ничего. Мне стало интересно, что будет, если животному подарить бессмертие. И вот результат: несколько тварей, обращенных в лунное затмение, сильно взбрыкнули и сбежали из зоопарка. Не думала, что вампирский яд так может исказить животное. Теперь где-то по Мюнхену бегает бессмертная лошадь и наводит ужас. Это было бы забавно, если бы эта тварь не жрала всё на своем пути. Эх, доиграешься ты, Эверилд, погубишь себя. Скорее бы обнаружить ключ».
