Часы с кукушкой, выглядывающей из оконца, монотонно и уверенно тикали. Тиканье напоминало гадание на ромашке. Выстукивался говор: придёт, не придёт. А он, закадычный друг, не появлялся к обговоренному часу. Опоздание не в его характере, и всё же…
Значит, что-то не срослось, – предположил я, прилепив взор к циферблату настенных часов.
Часы тикали. Уже и взор присох к цифровой жестянке. Казалось, его поймёт кукушка, вынырнет из летка, и её «ку-ку» вспугнёт взор. Но и она, как я, была в состоянии ожидания: я – тяготился опозданием Толика, а она – работой часового механизма.
В открытое окно слышались шлепки падающих плодов шелковицы, возня уток да перешёптывание листьев кукурузы.
«Вот, – возникла мысль, – у них есть тема, правда, какая-то тайная, что ли. Ишь, шепчутся. Конечно, и дыханье ветра помогает шёпоту».
А Толик не являлся.
– Ладно, – утешал я себя, сидя на табуретке, – буду строить план похода на речку Синюха.
Затем махнул ладонью кукушке:
– Бывай, буди тишину хаты, а я – во двор, дела есть.
Вышел на дощатый пол крыльца, и только притулился к её фигурной стойке, слышу звяк кованой щеколды.
Голову – к калитке… Толян!
– Вовка, привет! – Толькина ладонь взъерошила густые волосы, почесала по кругу правое ухо.
Я понял, что он чем-то смущён.
Так и оказалось. Когда порывистые движения тела угомонились, он торопливо заговорил:
– Батя.. бац – наряд дал – кукурузную бодалку корове нарубить, потом уткам – воды в тазы. Короче, и другие дела.
И более спокойно, будто извиняясь:
– Вов, планируем раков ловить, значит, я и постарался, чтоб потом… отпустили с тобой.
– Понял я, Толян, понял, – хлопнул его ладошкой по плечу.
– Тоже утром управлялся в коровнике. Потом ждал, ждал тебя… Глазел на часы, а она – ни ку-ку, ни га-га!
Присели на чурбак тополёвый у бассейна. И тут-то напарник по ловле раков выложил новость.
– Да, слушай! Витька Смалей с другом Петькой раков столько наловили… Даже продавали соседке, бабе Нюре.
– Ничего себе! – удивился я. – Или хвастались? – засомневался.
– Не-е, правда, – убеждал Толик. – Зуб даю!
– Зуб так зуб! А не жалко?
В разговоре выяснилось, что у нас на двоих маловато рашниц. Судили-рядили так. Лягушек набьём. Не впервой. Ободрать им шкуру – сумеем, а вот снастей-то, ишь как – с гулькин нос, как скажет Толькин отец.
Такая новость всплыла… Это не лягушка в луже, это важная новость дня. Получается, недостаточно, не детально продуман наш план похода за раками на речку Синюха. Решили не откладывать подготовку, а начать изготовление снастей в самое ближайшее время.
Лишь к вечеру разошлись по хатам, полные надежд.
Снасти для ловли раков, о которых мы разговаривали, – это рашницы. Они бывают разной конструкции. Уделю внимание некоторым деталям, которые могут быть интересным современникам компьютерных технологий.
Первое. Круговые рашницы готовят из обручей для бочек, или самодельные – из толстой проволоки.
Обручи оплетаются пеньковым шпагатом, квадратами. Квадраты, или по-станичному – очки, делаются такой густоты, чтобы не проскочил, не упал рак обратно при вытаскивании обруча из воды.
Второе. Снасть можно изготовить из побега вербы. Их на берегу реки – сплошные заросли. Побег распаривается и сгибается в форме круга, переплетается. Но есть но: эту снасть необходимо утяжелить камнем или куском железки, чтобы снасть не всплывала со дна реки.
Третье. Каждая рашница уравновешивается с четырёх сторон обруча шпагатом 50—60 см длины, затем сам поводок крепится к палке, длиною хотя бы с метр.
И напоследок – «деталь» в снастях.
В середину рашницы, круга или квадрата, привязывается ободранная лягушка. Чем она крупнее, тем дольше её хватит для ловли. Не прохлаждаться идём на реку, а работать. Удовольствие заполучить – мало, надо клешнястых отловить побольше – это ясно, как днём.
…С вечера мне, и как потом признался Толян, ему тоже – раколову со стажем, не спалось.
Мудрый сон не шёл в руку. Он притаился в приятном ожидании.
Головы наши пылали от думок.
К примеру, Толян мысленно бродил в сарае, собирая обручи. Пусть ржавые, но целёхонькие. Зубилом рубил проволоку. Круги гнул.
Иногда его мысли выходили, не спросясь, к соседской куче железного хлама, и там лопатили кучу в поисках обруча или квадрата.
Похожие мысли будоражили и мою голову, коротко стриженую «под горшок». С той лишь разницей, что я заранее «обследовал» сарай, горище, – то есть подвал, свалку лома у соседа.
Так или примерно так, виртуально, собирали снасти.
В каком часу сон сморил друга, не знаю, хотя, сказать по правде, знать бы не мешало, но…
Зато помню я следующее. У иконы пылала свеча, к какому-то церковному празднику поставленная загодя. Бабушка Параня на своей половине хаты лежала, не шелохнувшись, и смотрела на свечу.
Недалеко стояла моя пружинная кровать с металлическими быльцами (боковинами).
За стеной нашей турлучной хаты поскрипывала ставня. Тонко и жалобно. Вероятно, меж стеной и дощатой ставней прошмыгивал неугомонный ветерок.
…Наверно, Луна посоветовала засыпать, потому что снасти были мысленно собраны. Голова тяжелела, мысли путались. Пора спать.
