На улице было холодно, что-то около нуля, но ощущалось как все минус десять. Нормальная такая московская весна. Ветер, слякоть, моросит дождь. Почерневшие от времени сугробы, забетонированные дорожным реагентом, всё никак не желали таять. Красота!
– Колобок, ты шапку взял? – раздался из глубины квартиры заботливый голос Бабки.
– Да, баб, – ответил я, беря не глядя шапку с вешалки.
– Точно?
– Да!
– Не врешь?
– Нет.
– А если проверю?
– Проверь!
– Я ведь сейчас подойду и проверю.
– Проверяй!
– Смотри, я ведь уже иду, так, что если не взял, то бери.
– Да, взял, я взял, эту шапку! – заводясь, крикнул я. – Мне бежать пара, я на работу опаздываю!
– Стой! Если убегаешь, значит, шапку не взял! Дед, а, ну, проверь! Он, точно шапку взял!
– Колобок, ты шапку взял? – раздался из другой комнаты грозный крик деда.
– Да, взял я шапку, взял!
– А, ну, покажи! – дед кричал громко, у него было плохо со слухом, поэтому он всегда громко кричал.
– Выйди и посмотри сам, – окровенено злясь, выкрикнул я. – Я уже обулся!
– А, ну не разговаривай так с дедом, – прошамкала бабка, – не для того он рыбаком шестьдесят лет отпахал, чтобы ты сопляк так с ним разговаривал!
– Старики, успокойтесь, я взял шапку и оделся тепло. Будьте спокойны! – крикнул я на прощание, покидая квартиру. – Буду поздно, не ждите, ложитесь спать.
– Жениться тебе надо! – услышал я на прощание крик бабки.
Фуух! Наконец, выбрался из этой обители Зла!
Нет, все-таки я вам скажу, что жить со стариками – это та еще жесть. А с другой стороны, не бросишь же их одних. Все-таки обоим уже далеко за семьдесят, за ними нужен глаз да глаз. Опять же вырастили они меня обормота с самых пеленок, заменив отца и мать.
И ведь доход позволял, чтобы жить на съемной квартире, но как их оставишь одних, если они, как дети малые. То купят чудо-швабру, за пятнадцать тысяч, когда ей «красная» цена, в любом хозяйственном магазине – полторы тысячи, то влезут в какой-нибудь «кооператив», отдав им все свои накопления. Нельзя стариков оставлять без присмотра. Вот и живу с ними в свои тридцать три года. Опять же «трешка», в не самом плохом районе Москвы, это вам тоже не хухры-мухры. Раньше старики жили возле моря в небольшом домике, но Дед смог провернуть удачный «чейнж» с одной «рыбкой» из золотой молодежи, и обменять свою халупу на квартиру, в самом центре Москвы. Бабка, первое время, правда, обезумев от такой неслыханной удачи, немного сошла с ума, и всё пыталась путем разных манипуляций и обменов, заехать в сталинскую высотку на Котельнической набережной, но как говорится, лучшее – враг хорошего, и с первоначальной квартирой, в пределах Садового кольца, пришлось распрощаться и осесть в скромной, панельной «трешке» на окраине Москвы.
Рабочий «ноут» в сумке, там же сменные ботинки и книжка, чтобы почитать в метро. Вроде все на месте, можно и на работу двигать.
До работы добрался быстро, всего-то каких-то сорок минут. Для Москвы, это можно сказать сверхсветовая скорость перемещения. А если бы я выбрал другой филиал, то можно было ходить на работу пешком, укладываясь в десять минут. Но я выбрал себе место работы подальше, а то знаю я свою бабку, она будет наведываться по пять раз ко дню, чтобы узнать: тепло ли я одет, поел и ли я, и как у меня со стулом дела обстоят. Причем стул не тот, на котором сидят, а тот который срут.
– Тоха, здорова, – поприветствовал меня охранник на входе. – Как дела?
– Как сажа бела.
– Займешь копеечку до получки?
– Легко. Сколько надо?
– Десятка.
– Ок. скину на карту.
– А можешь наликом, не хочу светиться перед своей женой.
– Ну, тогда, сам снимешь с карты, – я протянул охраннику свою зарплатную карту. – ПИН помнишь?
– Ага. Хочешь анекдот про Колобка расскажу?
– Давай, – скривившись, ответил я.
Охранник Илюха всё равно расскажет свой анекдот. Традиция у нас такая, каждый раз, когда мы встречаемся, он рассказывает мне анекдоты про Колобка.
– Отгадайте загадку: он от бабушки ушёл и от дедушки ушёл? – хитро сощурившись, загадал загадку охранник.
– Колобок? – ответил я.
– Неправильно, – хохотнул Илья. – Рассудок!
– Смешно, – прокомментировал я шутку и тут же вполголоса добавил. – Тридцать лет и три года лежал безвылазно Илья Муромец на печи, а потом ему отключили интернет.
– Колобков! Я все слышал! – строго крикнул мне в след охранник Илья Муромец.
– На то и был расчет, – буркнул я и пошел в свой рабочий кабинет.
Тружусь я в ЗАО «Теремок», наш филиал занимается быстровозводимыми конструкциями и легкосборными домами. Основной профиль – это строительные городки, бытовки и модульные домики. В общем, если надо срочно поставить в чистом поле домик, в котором надо разместить много народу, то это к нам. Мы в этом деле спецы!
– Колобков, – перехватил меня в коридоре наш главбух Бессмертный. – Зайди к директору, он тебя спрашивал.
– Ок, Кашей Палыч, сейчас зайду.
В приемной у директора как всегда было многолюдно. Котофей Иванович был у нас мужик обстоятельный и основательный. Он не любил быстрых решений и все делал основательно, монументально…и капец, как медленно.
Я перехватил взгляд секретарши директора, та понимающе опустила веки вниз и едва уловимо кивнула на директорскую дверь. Я, тут же сделав морду тяпкой, прошмыгнул внутрь кабинета, возмущенные возгласы посетителей проигнорировал. Очередные жалобщики, которые купили самый простой вариант дачного домика, рассчитанного на комфортное проживание одного, максимум двух людей, а сами набились в него целой толпой, а потом еще и удивляются, почему легкосборная конструкция развалилась.
