Посвящается маме и папе –
Без вас мои колибри никогда бы не взлетели так высоко
Стая сомнений в голове.
И, ухудшая зрение,
Полётом вглубь себя во сне
Ночью пишу стихотворение.
Куда ведёт меня страсть жизни?
Ураган, танцующий под флейту,
На ней играет еле слышно
В такт тиканья моего времени…
Хронометр меня не отпускает,
Мне не догнать – мысли всё выше,
Идеи – ярче, а он лишь знает:
Как мало исполнению дано.
А жизнь во мне кипит и дышит,
Конец её аж там вон, далеко.
Отлично! – Сколько ещё смогу
Я миру рассказать, – хоть в прозе,
Хоть для стихов я рифмы украду.
Вопрос не в форме, дело не в вопросе,
А в храме, что ты несёшь внутри.
С моим я диалоги вечно строю,
Я спорю, дуюсь, но чтобы от тоски
Тускнеть в нём – такого я не помню.
Я берегу свой храм, люблю его,
Пересидев не одну бурю в нём.
…Гармония внутри – прежде всего,
От шевелюры и до мягких стоп.
Так вот! И сколько ещё любви
Введут мне внутрь или я отдам?
Она уже была, – шлейф её духи
Оставили, – пойду по их следам.
Сколько ещё за рамки выходить
Самой себя, взращивая крылья?
Даже, когда играю роль других,
Я нахожу под внешней пылью
Стаю колибри в голове.
Хотя внутри не райский сад,
Они живут, однако, и во мне;
Ведь не сажу я в клетки их, –
Они летают, как хотят.
Ты знаешь, я в таком восторге от того,
Что, если утро у меня стучит в окно,
Тогда, за океаном, там, где сейчас ты,
Уж виден отблеск умирающей звезды.
Понимаешь, а мне ведь даже нравится
То, как смеёмся мы над расстоянием.
К тому же, имеет пользу и разлука,
Дороже намного будем друг для друга.
Воображаешь ли, – своя есть прелесть в том,
Что мы с тобой сейчас не вместе, не вдвоём.
Всё потому лишь, что чувства, что взаимны,
Для жизни всегда в себе находят силы.
И, если Бог велит, что надо подождать, –
Что ж, а кто я, чтобы ему протестовать?
В твоё, увы, мне сердце, – нет, не заглянуть.
Могу я лишь надеяться,
Что вместе счастливо пройдём мы этот путь.
Родине
Свою любовь к родной земле,
Всю любовь к России моей
Ношу я на коже своей,
Словно тату.
Ни широкие равнины,
И ни уральских гор силу,
Я променять на другие,
Нет, не смогу.
Даже цвет нашего неба,
Силу осеннего ветра
И быстротечное лето
Я так люблю.
Да и акцент мой уральский
Узнают, как ни старайся,
Но всегда он врывается
В песню мою.
Да, я с уральских просторов,
Где такой дикой свободой
Глаза горят у народа,
Области всей.
Я с юга, хоть и не с моря,
(У нас леса в этой роли).
Ты, мой Урал Южный, родной,
Всегда во мне.
Однажды в жизни было так уютно:
Твоя мама была как подруга,
Твоя сестра была невыносима,
Но улыбалась мне очень мило.
Твой папа сказал: «Спасибо, Эвита,
Вновь я вижу улыбку у сына».
Бабушки твои меня обожали,
В тайны семьи меня посвящали.
Так спокойно жизнь шла своей чередой:
Твой шеф пообедать нас звал домой.
А зависть друзей не знала предела,
Если вдруг ты был под руку с Евой.
Шутки тёти чаще были не к месту –
Я не знала, что отвечать, честно!
Племянники всегда были некстати,
Заставая нас двух в их кровати.
Так, скажи мне, от чего рухнул тот мир?..
Хоть был потерян счёт нашим битвам,
Мы верили, что бесконечным "прости"
Любовь псом можно держать на цепи.
В виде тебя небо упало на меня;
Но женщины-титаны давно в моде.
Знаю: поэты говорят, что так нельзя,
Противоречит женственной природе
Даже то, что мы теперь машины водим,
Империи вращаем одним пальцем…
Впрочем, женщины-титаны нынче в моде!
Танцуют зумбу, не кружась уж в вальсе.
Цеткин Клара и Роза Люксембург не зря,
Поверив феминизму, глотки рвали.
А мы, не разобравшись, с чем его едят,
По полной с вами, девочки, попали.
Пальто зачем-то накидываем сами,
Пары духов цветы нам заменили.
У всех у нас по два образования
Равноправие.… И, что получили?..
Мы пали!
Мир на составные части разобрали,
Но упустили столь важные детали.
Мораль их:
Что у мужчин теперь едва ли
Получится поспеть за нами.
Титаны-женщины отняли
Права мужчин в погоне за правами.
Всем тем, кто не нашёл себя в списке
Пришёл на пробы ты в театр,
Ты выучил всё от и до,
Мирно встретили в парадном,
Спросили возраст, ФИО – всё.
"Вон там повешайте пальто",
"Пригласят, вы не тревожьтесь".
Уткнулись каждый в свой листок –
Упаси, фигню сморозить!
Пришёл ты декламировать стихи,
Вплоть до союзов написал их сам.
Не пал ты в обморок перед жюри,
И паузы держал во всех местах.
Пришёл на факультет (он ждёт тебя!),
Сдал ЕГЭ почти на 300 баллов.
Среди бюджетников нашёл себя!..
Где фамилия? Что, не попала?..
А ты не в списке, дорогой,
Да, да, не в списке, извини.
Давай уже, иди домой
И дальше ты строчи стихи.
Учи английский, всё сдавай,
Хоть ты пой на нём, как хочешь.
Но ради бога, осознай:
В списки снова ты не входишь.
У тебя душа ребёнка,
Словно ты – Сергей Есенин.
Когда смотришь удивленно,
Или, если нос повесил.
Коль смеёшься громко-громко,
В моей душе цветут цветы.
Будь же вечно ты ребёнком,
Не потеряй сей красоты!
Я понимаю всю твою печаль:
У меня остались те же шрамы,
Прошлой жизни ужасы и драмы,
Но, знаешь, мне уже совсем не жаль.
Так, если говорить о нас двоих,
Мне следовало бы начать с себя,
Ты многого не знаешь про меня,
Но я откроюсь, ничего не скрыв.
Не буду думать, как жила я до,
Да и жизнь моя была другая,