Пролог I. Школа жизни
2103—2105
Мой папаша – Чарльз Линдон – рано приучил меня к охоте. Это было его главным развлечением в те редкие дни, когда он не пропадал пропадом в своих рабочих апартаментах, куда без разрешения ни я, ни мама не смели заходить. Он стремился сделать из меня своё подобие, но тогда и представить не мог, как далеко я уйду от его изначального бизнес-проекта.
В день, когда мне исполнилось восемь лет, отец разбудил меня до рассвета и объявил получасовую готовность: мне следовало умыться, позавтракать и полностью одеться для дальней прогулки. Когда я, уже собранный, спустился в гараж, он уложил в багажник машины зачехленное ружье, кейс с патронами, сумку-холодильник и несколько чучел уток и гусей, которых я принимал тогда за живых, но почему-то спящих птиц. Некоторые дела отец никогда не доверял ни роботам, ни слугам: сборы на охоту были тем священным ритуалом, исполнять который полагалось только самостоятельно.
Машину он выбрал на мой взгляд неприглядную; больше всего она напоминала мне гроб на колесах, не блистала изяществом линий, не манила стильной матовой чернотой или загадочной синевой. Со стороны можно было подумать, что из этого пыльного драндулета вот-вот посыплются в разные стороны болты да гайки. На самом же деле он оказался оснащен так, как я привык: автопилот, климат-контроль с регулятором влажности воздуха, кресла с массажем (хоть и обтянутые грубыми тряпичными чехлами) и бронированные стекла. Я попросил отца выдать мне смарт- очки, потому что хотел досмотреть в дороге мультик про нашествие инопланетян, но тот сказал, что сегодня мультики должны остаться дома. А здесь, в дороге, я должен разговаривать с ним, посматривать по сторонам и подмечать все необычное, хотя мне было сложно понять, что интересного можно увидеть на шоссе.
– Чтобы увидеть, нужно иметь привычку вглядываться, – сказал отец. – Кстати, ты задумывался, зачем мы сдались инопланетянам, которые раз в сто выше нас по развитию? Ты сам часто завоевываешь муравьёв или улиток?
– А если им взбредет в голову на нас поохотиться? Как ты охотишься на волков и медведей?
– Ха, а ты умеешь задавать вопросы! – сказав это, отец потрепал меня по волосам. Он словно взял за правило прикасаться ко мне лишь тогда, когда я делал или говорил что-то исключительно для него приятное. А я в ту пору и не знал, что это такое – «уметь задавать вопросы». Даже не думал, что это еще и уметь надо… – Но даже тогда им не резон истреблять всех до единого. Иначе не на кого станет охотиться. Лично я подозреваю, что инопланетным охотникам нужны куда более крупные и опасные твари, за которыми можно гоняться по всей Галактике. А у нас несколько деревень на Марсе да русская лунная база – и та необитаемая…
Дорога то петляла меж холмов, то на многие километры тянулась прямо, мимо станций подзарядки «Линдон Пауэр», мерцающих огнями мотелей, закусочных и редких бензоколонок, по большей части навеки закрытых. Помню, отец, указывал мне на них и посмеивался: «Когда-то наш дальний предок, зверек размером с крысу, жил бок о бок с тираннозаврами. И где теперь те тираннозавры?»
– За нами хвост, – сказал я, гордый тем, что смог по случаю ввернуть фразу, подслушанную в кинофильме. – Они нам отомстить хотят, эти самые тираннозавры, да?
За нами и вправду всю дорогу следовал «дом на колесах», двигаясь куда быстрей, чем такие машины обычно ездят.
– Без паники, это охрана.
– А почему в такой странной машине?
– Чтоб не привлекать внимания. Для всех остальных мы самые обычные люди.
Как любитель шпионских фильмов я пришёл в восторг от этой игры. К тому же, никогда раньше я не отъезжал от нашего поместья так далеко. Именно тогда я впервые увидел, как отец ведёт автомобиль по-старинке, самостоятельно, не опасаясь быть осмеянным другими. Никогда, говорил он, нельзя отдавать контроль над своей жизнью – ни другим людям, ни даже самым умным машинам. Тот, кто ходит своими ногами, всегда будет иметь преимущество над тем, кто разучился это делать. Тот, кто научился добывать огонь с помощью бутылочного стеклышка, сильнее того, кто никогда не видел живого огня, пусть даже последних большинство. Тот, кто умеет охотиться, всегда в выигрыше перед тем, кто не умеет. Я слушал отца с восхищением и верил, что ему действительно есть дело до меня – ребенка и просто человека, а не наследника «Линдон Пауэр» (Рэймонд тогда еще не успел родиться).
Мы позабыли свою дикую, животную сущность, говорил отец, но вместе с ней стали утрачивать и человеческие черты. На мой вопрос, как такое возможно, он пообещал свозить меня в «обычную школу» и познакомить с её учениками – но через пару-тройку лет, когда я подрасту.
– А разве моя школа – не обычная? – удивился я.
– Обычная – для таких, как мы. – пояснил отец, заговорщицки подмигнув. – Только вот мы не вполне обычные люди. Можно сказать – последние из оставшихся настоящих людей.
