Западная Черкесия, XVII век
Ветер пробежал по голым древесным кронам, и мартовский лес отозвался шуршанием и стуком ветвей, звуком падения кусочков дубовой коры на бурый ковер опавшей листвы. Островки снега, покрытые темной лесной пылью и следами мелких животных, белели среди морщинистых дубов, гладких светло-серых грабов, раскидистых кизилов. В глубокой балке под желтым земляным обрывом журчал мутный от весенней грязи ручей. Выше обрыва поднимался крутой склон взгорья, поросший лесом, и на нем в густых зарослях кизила притаился с луком и стрелой Тлизанд, а рядом тихо сидел, внимательно наблюдая за охотой зиусхана1, одиннадцатилетний Ужи. Ветерок шевелил длинные пряди черного войлока на покрывавшей плечи и спину князя широкой бурке. Черная бурка и темно-коричневая тулья шапки с черной же лисьей опушкой сливались с цветом кизиловых ветвей, а Ужи, сидевший выше и левее князя, вообще был почти не виден из балки. Охотники были так сосредоточены на ожидании появления добычи, что не замечали холодка, от долгой неподвижности начинавшего проникать под теплую зимнюю одежду.
Вот краем глаза Тлизанд заметил в дальней стороне на дне балки движение. А через секунду привычно угадал, что идет стадо косуль. Послышался треск валежника, зашуршала опавшая листва под маленькими копытами. Вожак стада степенно прошагал прямо по участку снежной целины возле тонких веточек бересклета. Издали слышались разносившиеся по лесу удары полена о полено: люди вспугивали добычу. Косули, тревожимые шумом, торопливо продвигались по балке вниз и быстро приближались к тому месту, где в кустах над обрывом засел в засаде Тлизанд. Князь медленно привстал и поднял лук, одновременно натягивая тетиву. Он уже выбрал пятнистого самца косули с темными рожками, который шагал, принюхиваясь, вдоль поблескивающей ленты ручья. Тлизанд видел, как из-под копыта задней ноги оленька вылетел кусочек древесной коры, упал в ручей и быстро поплыл вниз по течению.
Из пищали отсюда было бы куда удобнее целиться, так как она длинная и узкая. Но пищали и пистолеты, пули и порох стоили дорого, и Тлизанд берег огнестрельное оружие на случай войны, то же велев делать и своим дворянам. Обычно он на охоте располагался в дальней от стада точке, чтобы бить предварительно вспугнутого первой стрелой зверя на бегу. Но сейчас уже вторую охоту он изменял своему обыкновению и сидел в первой засаде – чтобы сделать именно первый выстрел. Во время прошлой охоты – на стаю волков, зимой сильно досаждавшую тфокотлям2, он показывал, как надо сидеть в засаде и делать первый выстрел другому своему маленькому прислужнику Псекабзу. Теперь он намеревался показать это же Ужи в охоте на косуль. Он хотел, чтобы мальчики, когда вырастут, стали его личными воинами.
Тлизанд услышал тихий шепот зачарованного охотой Ужи: «Бей, бей!..», и еле заметно усмехнулся. Расстояние еще было недостаточным для большой вероятности попадания стрелы. Но вот косуля вышла прямо туда, куда должна была лететь стрела. Тлизанд негромко свистнул. Негромко, поэтому свист не напугал животных, но привлек внимание намеченного самца, который разом остановился и повернул рогатую голову. Тлизанд тут же сместил, целясь, лук чуть правее и плавно отпустил тетиву; стрела с грозно поющим звуком мелькнула в воздухе над балкой, и косуля упала набок, в агонии дергая ногами.
Все стадо стремительно пустилось бежать по балке; засвистели стрелы, выпускаемые из засад дворянами, и еще две косули упали на бегу. Остальное стадо уходило дальше, и треск, шорох и стук разносились по ранневесеннему лесу.
– Ты попал, попал, зиусхан! – с ликованием воскликнул Ужи, вскочив на ноги и от радости подпрыгивая в кустах. Тлизанд тоже встал, опустив лук. И потянулся, разминая затекшую спину. Затем отодвинул длинную и толстую, изогнутую дугой кизиловую ветвь и вышел из кустов, ступая сапогами по шуршащей бурой листве.
– Воину немудрено по воле Аллаха попасть в цель, когда она ничего еще не подозревает, – сказал он. – и на войне надо всегда стараться обмануть и опередить врага, ведь там перед тобой не косули, а такие же умные и сильные воины, как и ты. Принеси мне мою добычу.
Ужи повернулся и побежал к сходящему в балку узкому оврагу с крутыми склонами. Он проворно слез вниз по трещавшему под его тяжестью валежнику, который кучами лежал в овраге. Подбежал, перепрыгнув ручей, к лежащей на быстро заплывающем кровью снегу косуле, обошел ее и, взяв животное за задние ноги, изо всех детских сил потащил ко входу в овраг. Тлизанд стоял над обрывом и тихо посмеивался, глядя, как мальчик, сопя от натуги и негромко ругаясь, тщетно пытается втащить за ноги застрявшую в валежнике тяжелую для него тушу в овраг.
– Оставь ее! – сказал он прислужнику через некоторое время. – Тебе не затащить ее сюда. Пусть люди забирают.
Оставив косулю на куче валежника, Ужи по крутому склону выкарабкался из оврага и, отряхиваясь от приставшей к зимнему кафтанчику листвы и лесного мусора, с несколько удрученным видом подошел к князю.
