Темный зал, освещаемый одной лучиной, был мрачен. От лучины по потолку и стенам бродили длинные, грязно-серые тени. В углу зала на сколоченной наспех кровати из неоструганных досок и брошенной поверх медвежьей шкуры, лежал рыцарь. Он был тяжело ранен и следил за бродившими тенями, словно что-то пытался разгадать по их неровному скольжению. Около его грубого ложа в беспорядке лежали кольчуга, пояс и неубранный в ножны хорошо заточенный меч, по лезвию которого плясали языки пламени. На стене прямо над ложем рыцаря висел круглый щит, центр которого украшала свернувшаяся кольцом саламандра из черненого серебра.
Пламя длинной, смолистой лучины то утихало, то вспыхивало с новой силой. Вспыхнув в очередной раз, оно осветило бледное лицо короля (ибо это бы он), его золотисто-пшеничные волосы и голубые глаза, потускневшие от тяжести переносимого им недуга. Руки короля не были связаны, но он едва ли мог владеть ими: каждое движение причиняло ему боль. На груди рыцаря ниже сердца багровела сочившаяся кровью рана.
То и дело в зал, чуть слышно ступая, почти вбегал высокий широкоплечий слуга его и лишь повторял:
– Государь!..
– Жди, жди – она придет… – повторял король.
Король запретил кому-либо подходить к себе и только согласился наложить повязку, чтобы остановить кровь. Рана его была отравлена; яд этот, глубоко проникший в кровь короля, мог погубить и того, кто захотел бы помочь ему.
Силы уже оставляли его, но он все ждал. Невыносимая боль мучила и ослепляла его, он мог видеть лишь тени, скользившие по стенам. Мрачные серые тени то расползались, то сливались в одну. Наконец они вспыхнули изумрудно-зеленым, и король увидел ту, кого ждал.
– Итэри…
На него смотрела средних лет женщина с темно-зелеными глазами, взгляд ее выражал страх и боль.
– Я здесь, здесь, потерпи, – прошептала она и начала искать снадобье в сундуке, который принесла с собой.
Запахло пряными травами, смолой и мятой. Ловкость в обращении с травами и снадобьями выдали в ней колдунью. Она разогрела кусок смолы от пламени лучины и растерла смесь с мятой и чабрецом, затем осторожно сняла повязку и осмотрела рану. Такой раны колдунья никогда не видела: порез был сделан как будто не ножом, но был очень глубок. Она нанесла снадобье на рану и поднесла лучину, чтобы смола воспламенилась, и зашептала что-то на непонятном королю языке. Постепенно рана затянулась и остановилась кровь. Король Адамир задышал легче, взгляд его прояснился, и он взглянул на колдунью:
– Итэри…
В этот момент в зал вошел слуга:
– Государь, прошу Вас.
Король мотнул головой.
– Госпожа, король не хочет назвать предателя, ранившего его.
Итэри взглянула на короля:
– Ты видел его?
Но король не обратил внимания ни на настойчивые уговоры слуги, ни на болезненно-бледное лицо Итэри, он, набравшись сил, проговорил:
– Слушай, слушай, я умру скоро…
– Нет – ты будешь жить!
– Клинок был отравлен, – король перевел дух, – черным ядом.
– Адамир… – с ужасом произнесла Итэри, и по щекам ее потекли слезы.
– Слушай… Я пытался защитить ее, всегда пытался уберечь. Но я много, очень много позволял ей.
– Ты очень ее любил! Она справится, сумеет за себя постоять.
– Они ее не признают, не признают, я знаю. Итэри, вот, передай мой ключ ей. Передай, это ее знак власти.
Король попытался снять с шеи продолговатый кристалл, висящий на золотой цепочке, но не смог. Колдунья осторожно сняла ключ и спрятала внутри сундука. В это время пламя лучины забилось отчаянно, как птица, попавшая в силок, но не потухло и через мгновение вновь загорелось ровно. Король, глядя в пламя, отчаянно повторял:
– Они её не признают… Ее дар… Все из-за него.
– Это не дар, – печально произнесла Итэри, – проклятье, скорее.
– Вадир Азар! – властно позвал король.
– Присмотри за ней, когда меня не станет.
Слуга кивнул. Он казался растерянным после того, как услышал, что короля ждет неминуемая смерть. И знаком обещав исполнить приказ короля, все так же твердо проговорил:
– Государь, умоляю, назовите имя убийцы, – его постигнет суровая кара!
– Нет! – ответил король – Нет, я не позволю мстить за меня… Жизнь за жизнь!
– Адамир, – ради меня, ради твоей дочери, ради всех нас – скажи, кто это сделал? Обещаю тебе я не стану мстить… – прошептала Итэри.
– Хорошо… – сильный приступ боли вдруг настиг короля. – Это был…
Огонек лучины с новой силой затрепетал. Он отчаянно метался по истончающейся щепе, словно пытаясь с нее сорваться, слабел, из последних сил стараясь вновь разгореться.
– Это был… – король уже не мог говорить.
– Итэри…
Лучина догорела и погасла.
