Солнце, целый день дарившее тепло лесу, скрывалось глубоко за горами, заставляя окружающий мир надолго, до самого следующего рассвета погрузиться во тьму. Кричали птицы, возвращаясь в свои гнезда, а дикие цветы прятали в лепестковом коконе свои сердцевинки. Кэти наблюдала за этим с неприкрытым детским любопытством, чувствующимся в каждом повороте ее головы, а особенно при взгляде в ее единственный огромный бледно-голубой глаз. Подставляя теплому летнему воздуху свои худые плечи, обтянутые бледной, покрытой синяками, порезами, ссадинами кожей, Кэти сидела на балконе старого двухэтажного дома, некогда возведенного как можно дальше от людей. Она пыталась понять, что простиралось дальше, за лесом, где она никогда не была в своей сознательной жизни. Взлохматив светлые длинные, беспорядочно вьющиеся волосы, Кэти медленно поднялась, подходя к зеркалу в старинной, полураспавшейся раме, и поправила черную повязку, призванную скрывать отсутствие правого глаза.
– Кэти! – раздался грубый мужской голос. Позабыв о своих размышлениях, Кэти заспешила вниз по лестнице, шлепая по старым доскам своими босыми ногами, больше напоминающими стебли одуванчика.
– Чай неси, – коротко приказал хмурый темноволосый мужчина, сидящий за деревянным столом. Тонкие ноги понесли качающееся тело к очагу, где еле теплился огонек. Привычными движениями Одноглазая раздула пламя, повесила котел над огнем, дожидаясь, пока он закипит, а затем заварила смесь сухих трав, которые Хозяин привозил специально для нее, не догадываясь, что это противозачаточное, и принялась за приготовление ужина. Затем, увидев на полу чем-то набитые мешки, она без лишних слов принялась носить и раскладывать по погребу принесенную из города еду.
– Смотри, – откинув назад косматые иссиня-черные волосы, мужчина положил перед девушкой небольшую коробочку, перевязанную алой лентой. – Открой, милая, посмотри, что я тебе привез…
Присев рядом, Кэти робко улыбнулась, развязывая ленту и поднимая крышку. В коробке лежала дешевая атласная розочка, украшенная фальшивым жемчугом, но на глуповатом лице девушки отразился такой восторг, как будто бы косматый сожитель бросил весь мир к ее ногам.
– Иди сюда, милая, – заставив Одноглазую склонить голову, мужчина выделил одну светлую прядь из ее головы, привязывая к ней украшение той самой лентой. – Ты мое маленькое чудо.
– Я посмотрю…
– Успеешь, – взглянув в глуповатое лицо девушки, навеки застывшее в подобострастной улыбке, мужчина вновь сомкнул пальцы на светлых кудрях, затягивая Кэти под стол. Ей не нужно было ничего объяснять, достаточно было ткнуть носом в живот.
***
Облизнувшись, игрушка проглотила все до капли, поднялась, подхватывая край длинного розового платья и убежала наверх, хохоча и вертясь там перед зеркалом, пока не стемнело. Спустившись вниз, она прильнула к мужчине, сидящему возле камина в старом кресле, обитом алым бархатом.
– Спасибо, – девушка присела на колени к мужчине, ласкаясь, как маленький котенок.
– Я рад, что тебе нравится. Мне скучно, Кэти. Поговори со мной, – Мессир пил вино маленькими глотками, придерживая Одноглазую за талию. Девушка выпрямилась и напряглась, глядя на своего Повелителя единственным глазом.
– Кэти нечего сказать.
– Перестань. Я уверен, что у тебя ко мне достаточно вопросов, – улыбнувшись тонкими губами, мужчина легко поцеловал девушку в переносицу.
– Что мне делать, когда вы завтра уедете охотиться? – зарделась она.
– Что хочешь. Но я имел в виду другие вопросы. Более глубокие. Что-то сложнее, понимаешь?
Блондинка замерла, часто и глубоко дыша. Она не понимала, чего от нее хочет Мессир и в то же время боялась его разозлить.
– Кто я? Откуда я здесь? – выдохнула девушка, уставившись в темно-карие глаза Мессира своим единственным, напоминающим стеклянный. Мужчина медлил с ответом, и Кэти снова испугалась, что вызвала его гнев.
– Пятнадцать лет назад, – наконец заговорил он. – Твои родители бежали от Закона на Север, вместе с тобой. Они заблудились в лесу и нашли мой дом, который я построил еще раньше, чтобы уединиться от Мира. Я пустил их переночевать, немного расспросив о том, кто они. Тебе было тогда года четыре или пять, я не знаю, но ты произвела на меня такое сильное впечатление, что ночью я взял топор, зарубил твоих родителей и закопал их в саду, чтобы оставить тебя здесь.
Кэти слушала спокойно, пока не услышала слово «топор». Вздрогнув, она провела пальцем по белому шраму, пересекавшему ее ребра под грудью, ибо в процессе рассказа оказалась раздетой. Признание в убийстве ее семьи не вызвало никаких эмоций. Раз Мессир поступил так, значит, иначе и быть не могло.
– Все, что я делаю, я делаю ради тебя и из любви к тебе, – Хозяин целовал губы Кэти и ласкал ее тело. Как только платье неслышной волною соскользнуло на ковер, мужчина насадил Одноглазую на полувозбужденный член, целуя ее в шею.
– Садись. Вот так. Двигайся. Давай. Быстрее! Еще быстрее! – подгонял мужчина, грубо крича на блондинку. Кэти насаживалась на его член, тяжело дыша. Ноги болели, сил оставалось все меньше, но когда девушка замедлялась, мужчина награждал ее пощечинами и щипками, оставляя новые синяки на груди.
