Читать онлайн полностью бесплатно Александр Покровский - Каюта

Каюта

«Испытывали изолирующий противогаз. Новенький. Целый часВ нем песок перебрасывали. И горячим кислородомДышали. Градусов пятьдесят. Я потом десять летОтхаркивался…».

Книга издана в 2007 году.

Испытывали изолирующий противогаз…

Испытывали изолирующий противогаз.
Новенький.
Целый час
В нем песок перебрасывали.
И горячим кислородом
Дышали.
Градусов пятьдесят.
Я потом десять лет
Отхаркивался.

Веню волной стащило за борт…

Веню волной стащило за борт.
Не нашли…
Нас с Серегой отправили
К его жене,
Она открывает нам двери
И говорит:
«Наш папа еще не пришел».
А глаза уже безумные.

«– Когда вы преодолеете…»

– Когда вы преодолеете свое скверноступие? —
Говорил мне, курсанту, мой непосредственный командир,
И начальник,
И зам командира взвода
Во время строевых занятий на плацу.
И я безжалостно колотил ногами
И думал о том, как было бы славно
Поместить его среди кур
Тогда, только он взмахнет руками, —
И сейчас же вокруг него полетели-полетели
Перья
И пух,
Как из порванной перины.

Если корабль стоит на ремонте…

Если корабль стоит на ремонте,
На нем собирают всякую шваль.
Молодому лейтенанту
Годки темную в кубрике устроили.
Он их по подъему поднял —
Вот его и побили.
За ногу на трапе схватили —
Он и упал.
На другой день я к ним спустился.
Железный прут в газету закатал.
Первого же, кто бросился,
По морде…
В общем,
Встали,
Как миленькие…

«– Портрет вождя перекосоеблен…»

– Портрет вождя перекосоеблен – и ни одна блядь
Не удосужилась поправить! —
Это Вася Смертин надрывается насчет того,
Что портрет Ленина висит криво.
А в здании никого – все на занятиях, только юноша-дневальный.
А лето – и окна все открыты, и кажется,
Это кричит сам дом:
– Партрет важдя-я!..
А дом стоит на краю плаца, а вокруг еще много-много домов
И от стен тех домов отражается: – О-блин!
О-блин! —
Это эхо.
А потом он подходит к ребенку-дневальному, соблюдая дистанцию,
А ребенок пугается, глаза – плошки.
– Да вы не дневальный! Вы – хуй! Хуй!
А из окон: – У-й! У-й!
А в канцелярии женщина слышит.
Вася смущается, заглядывает туда: «Извините».
Осторожненько прикрывает дверь
И находит глазами мальчишку:
– Повторяю! Вы – хуй! хуй!
– «У-й! У-й!»
А после Васи Смертина был еще Валера Живодеров.

«На безрыбьи и жопа пирожок!»

«На безрыбьи и жопа пирожок!» —
Он любил это повторять.
Наверное, не сам придумал.
Куда ему,
Он же тупой.
А тут недавно сказали,
Что он умер.
По телефону разговаривал…

На строевых занятиях…

На строевых занятиях,
Когда «роба под ремень»,
Выступает соль на рабочем платье
И на спине
Собирается в кружева,
И получается рисунок —
Такая странная контурная карта.
Я всегда думал:
«Для чего все это? И к чему страдать в самое пекло?»
А офицер так увлеченно проводил с нами все это время,
Что пот струился и у него по вискам.
И я спросил его:
«Какой в этом смысл?»
А он мне:
«Никогда не жалей себя,
И тогда подчиненные выполнят для тебя любую глупость».
И я не жалел себя.
И мои подчиненные,
Глядя на то, как я сам себя так удачно насилую,
Выполняли любую глупость.

В автономке…

В автономке
Молодые матросы
На камбузе
Объедались так,
Что потом кому-нибудь
Обязательно вырезали аппендицит,
А над доктором шутили:
– Док! Когда отхватишь чего-нибудь?
И док говорил:
– Молодежь дозревает,
А желающим, из старшего поколения,
Могу отхватить хоть сейчас.

Офицеры…

Офицеры
Жаловались на неустройство,
На быт и все такое,
Но как-то робко так, неуверенно, сюсяво, забито.
И приехал генерал.
Всех построили сейчас же.
– Ну что вы тут ноете? – сказал генерал. – Что
Вы за офицеры! Вы офицеры или что?
Вот вам! – ткнул он в первого попавшегося. —
Родина дала квартиру!
– Никак нет! – завозражал тот. – Только общежитие!
– Ну вот! – не расстроился генерал. —
Родина дала вам общежитие!
Как бы я хотел, чтоб разверзлись небеса
И чтоб они – те небеса – насрали бы
На того генерала
Огромную вавилонскую кучу.

Цепляясь за скалы краями…

Цепляясь за скалы краями,
Ползут по земле облака,
Туманы встают и, ручьями
Напившись, бунтует река.
В краю том, туманном и сером,
Где стаяли сны младых грез… —
Именно на этом месте запнулся
Корабельный поэт и прозаик,
Запнулся, остановился и попросил меня:
– Продолжи, а? —
И я продолжил:
– Я вынул порядочный ХЭРОМ,
Я там себя в жертву принес.

«– Вставайте, кислорода нет!»

– Вставайте, кислорода нет! —
Меня будит подчиненный.
Вставать надо неторопливо, лениво чертыхаясь.
Надо сползти с верхней коечки, рвануть дверь,
Потом забраться на боевой пост,
Обязательно зевнуть, чтоб показать им,
Что у тебя внутри никакой паники.
Это важно.
Вот и хорошо,
Главное – поправить пенсне,
И они тоже успокоились:
Подумаешь – кислорода нет…

Я на ощупь могу определить…

Я на ощупь могу определить,
Как работает прибор,
По вибрации…
А еще могу —
И по свисту, и по гулу…
Столько лет уже прошло,
А я до сих пор во сне
Могу определить,
Как работает прибор…

Пурга

Боже мой, какая пурга,
И ноги совсем не чуют дороги,
И я на каждом шагу проваливаюсь по колено,
А под штанину набивается снег
И сейчас же там тает,
Потому что я вышел часа два назад,
Но окончательно уже заледенел;
А снежные хлопья летят в глаза
И оседают на ресницах.
Ни черта не видно,
И когда я дойду, совершенно стемнеет,
Потому что полярная ночь, и я иду к тебе.
Мне бы только до Полярного дотянуть.
Господи, какая пурга!
Неужели не ходят катера?
Только бы они ходили,
А под сердцем вдруг разливается невероятная теплота,
И кто-то, кажется, нежно прижался к щеке, выдохнул:
«Прости».
За что?
Что это со мной?
Неужели я спал на ходу?
На следующую страницу
Другие книги автора Александр Покровский
Ваши рекомендации