Открываю дверь кофейни, пропуская вперед двух девушек, которые бросают на меня взгляды и хихикают, будто в том, что я придержал для них дверь, есть что-то необычное. В нос бьет запах свежесваренного кофе и выпечки, которую только-только достали из духовки. Рот наполняется слюной, и я пристраиваюсь в конец небольшой очереди, чтобы взять черничный маффин и кофе. Осматриваю маленькое помещение, в котором поместилось всего четыре столика, отмечая, что посетителей довольно мало. За дальним столиком сидит пожилая пара, женщина улыбается мужу, слушая, как он распекает нерадивых студентов, не явившихся в музей на интереснейшую экскурсию, посвященную древнеримским артефактам. Следующий столик свободен, а тот, что после него, занимает девушка, она обложилась листами и книгами и что-то усердно записывает в блокнот, периодически потирая подбородок кончиком ручки.
Делаю шаг вперед, когда девушки передо мной забирают свой заказ и занимают свободный столик между пожилой парой и девушкой с книгами.
– Что желаете? – спрашивает бариста – высокий худой парень лет двадцати на вид, с сережкой в носу и точно такой же в брови.
– Черный кофе без добавок и черничный маффин, – озвучиваю заказ и поворачиваюсь в сторону девушек, которые обсуждают меня громким шепотом, думая, что я ничего не слышу.
Кривовато улыбаюсь им, и они снова хихикают. И так всегда. Ничего нового. Поднимаю руку, чтобы взглянуть на часы. Одиннадцать сорок три. Торопиться некуда, встреча с парнями назначена только на три часа. Расплачиваюсь с бариста, благодарю его, забираю заказ и уступаю место парню, занявшему очередь за мной. К большому разочарованию девушек, я сразу же покидаю кафе. Извините, дамы, сегодня я не намерен заводить новые знакомства. Надеваю солнцезащитные очки, чтобы спрятаться от яркого солнца. Останавливаюсь на светофоре, дожидаясь, когда загорится зеленый, и отхлебываю восхитительно крепкий и такой же восхитительно горячий напиток. Пересекаю дорогу вместе с остальными желающими и направляюсь в сторону платной стоянки, на которой оставил машину вчера вечером, так же, как и всегда. Прохожу по парковке, попивая кофе и откусывая вкуснейшую выпечку. Остановившись возле машины, ставлю стаканчик на крышу, чтобы достать из кармана ключи. В этот момент звонит телефон, и я меняю траекторию движения руки, чтобы достать мобильник из другого кармана. Подавляю раздраженный вздох, когда вижу имя абонента.
– Только не говори, что перенес встречу, Лайн, – вместо приветствия спрашиваю у друга, который негласно считается предводителем нашей маленькой компании.
– Я тоже рад тебя слышать. И да, у меня все отлично, спасибо, что спросил! – парирует он весело, но ему не удается скрыть от меня, что что-то не так, в голосе какая-то несвойственная ему торопливость.
– Что случилось? – прислоняюсь боком к дверце машины. Откусываю еще кусочек маффина и слышу, как Лайн вздыхает.
– Есть кое-какая работа, – его голос становится еще более серьезным и приобретает деловой тон. – И ее нужно выполнить как можно скорее. Желательно прямо сегодня. А еще лучше – прямо сейчас.
– Что случилось? – повторяю я и смотрю на совершенно потерявший всякий вкус маффин. Отпиваю кофе и тоже ничего не чувствую. Вижу неподалеку урну и без сожаления выкидываю в нее остатки завтрака.
– Декс вчера решил повеселиться и отправился в клуб, – сообщает Лайн с нескрываемым раздражением.
Стискиваю зубы. Ну что за идиот? Не сомневаюсь, что он натворил что-то серьезное, иначе Лайн не звонил бы мне с просьбой бросить все дела и заняться его срочной работой.
– За два дня до полнолуния? – выплевываю вопрос, не в силах сдержать раздражение, хотя знаю, что Лайн тут ни при чем, он не отпустил бы Декса шляться в такое время, если бы знал, что тот собирается покинуть дом касты.
– В том-то и дело! – слышу, как собеседник хлопает ладонью по столу с такой силой, что раздается громкое звяканье, не удивлюсь если на пол свалился компьютер. – Дилан пытался его остановить, но в итоге пошел вместе с ним.
Закатываю глаза и наконец достаю ключи из кармана, нажимаю на брелок, открываю дверцу и сажусь в машину. Ничего нового. Декстер ведет себя как ребенок, рискуя быть разоблаченным, а его брат-близнец Дилан, который вообще не входит в нашу касту, но постоянно ошивается где-то поблизости, вмешивается не в свое дело, но из этого вечно выходит какое-то дерьмо.
– Что натворил Декс? – спрашиваю, устало потирая лицо ладонями.
– Не знаю, мне не удалось с ним поговорить, он все еще пьян, – черт возьми, это же сколько надо было выпить, чтобы до сих пор не прийти в себя? – Но Дилан говорит, что уверен на сто процентов, что девица, с которой уединился Декстер, что-то видела.
Он замолкает, а я тихо чертыхаюсь, но знаю, Лайн все равно это услышал.
– Что именно она видела? – хотя мог бы и не спрашивать, потому что все и так предельно ясно.
– Сам подумай! – язвит обычно спокойный Лайн, уверен, его уже достали выходки Декстера. – Ты ведь знаешь Декса. Вряд ли он мог полностью себя контролировать в том состоянии, до которого допился, еще и с приближающимся полнолунием, до сих пор влияющим на него по известным причинам.
