Глава 1. Глава рода Гисконов
Еще пару минут назад я сидел в одиночной камере и ждал дознавателя. Думал, меня обездвижат как особо опасного, допросят, а потом либо расстреляют за нарушение правил на Полигоне, либо отправят в лабораторию – изучать, почему, когда мне это надо, ломается техника и как мне удается приводить в норму людей со смертельными ранениями.
Но почему-то я на самом верху зиккурата, в роскошном зале, и человек, стоящий за моей спиной, настроен на диалог. Поворачиваю голову. Позади, метрах в трех от меня, заведя руки за спину, стоит сам…
Эйзер Гискон, 47 лет
Уровень 5, ступень 5, глава Великого рода Гисконов
Физическое развитие: 14
Духовное развитие: 10
Глаза лезут на лоб, но всеми силами стараюсь сохранить невозмутимость. Удивление сменяется злостью, но не порывистой, как язык пламени, а тяжелой, как могильный камень. Из-за этого человека погибли Вэра и Тейн, и неизвестно, что стало с Наданой и Лексом. Видимо, он сообразил, что я обладаю полезными способностями, и оставил меня для себя, буду у него чем-то типа придворного мага-лекаря.
Ну не о грядущем же суде аристо собрался разговаривать с тем, кого и человеком не считает! Что-то ему от меня нужно.
– Что с моими людьми? – спрашиваю то, что волнует больше всего.
Гискон вскидывает бровь – похоже, он удивлен больше меня – смотрит пристально и наконец говорит очень мягко, примерно как врач, пытающийся в чем-то убедить буйного психа:
– Леонард, здесь вопросы задаю я. От меня полностью зависит твоя судьба. Ты, похоже, не узнал меня…
– Почему же, ты – Эйзер Гискон, главный организатор «Полигона».
Разворачиваюсь к нему вместе со стулом. Передо мной высокий подтянутый мужчина в темно-сером кардигане до колен, черноволосый, гладко выбритый, похожий на Гамилькара Боэтарха, как брат. Один глаз у него карий, а второй – зеленый в янтарную точку. Чувствую его замешательство – он думал, что я начну трепетать и ползать по полу, вымаливая прощение.
Гискон смекает, что сам себя поставил в невыгодное положение, обходит стол и занимает стул напротив меня, сплетает пальцы.
– Тебе угрожает суд, Леонард. Надо ли говорить, что приговор зависит от меня?
На языке вертится «кто бы сомневался», но оставляю колкость при себе. Хочет поговорить – будем вести диалог на равных.
Подаюсь к нему.
– Эйзер, по идее, я должен был сейчас сидеть в грязной вонючей камере и дожидаться суда, а еще вероятнее – валяться с пулей в голове. Раз я жив и удостоился чести говорить с тобой, значит, у тебя на меня есть какие-то планы, давай обойдемся без запугиваний и перейдем к делу.
По ходу дела сканирую Гискона, запрашивая в том числе дополнительную информацию, она меня сразу же удивляет: у героя-любовника три официальных ребенка и двадцать два бастарда. Интересно, он о них знает? Личность он разносторонняя, занимается политикой, журналистикой, шахматами и восточными единоборствами. Единственное его преступление – клевета.
Культу Ваала принадлежит разве что по долгу службы, атеист, если проявить его паранормальные способности, он получит абсолютную память.
Гискон высок, метр девяносто два, и атлетичен – девяносто килограммов. Интеллект – 17. Здоровье – 17. Но самое интересное – его отношение, он ко мне равнодушен.
– Здравое предложение, – кивает Гискон. – Я долго за тобой наблюдал, Леонард. И оказалось, что ты известная личность: спасал детей в аэропорту, предотвратил теракт, нашел логово черных трансплантологов. И все это за кратчайший промежуток времени! Подвиги Геракла меркнут! Талант, я бы сказал. Очень разносторонний талант. А теперь я тебе кое-что хочу показать, только, пожалуйста, не перебивай меня, посмотри и послушай, вопросы задашь потом.
И снова на экране появляется нарезка кадров с моим участием, когда я «ронял» дронов в нужный для меня момент, а под конец чуть не уронил флаер с Гисконом на борту.
– Правда, странные совпадения? – спрашивает Гискон, задумчиво глядя на экран. – За много лет ни один дрон не вышел из строя, а тут – сразу два, и все возле тебя, и в самый интересный момент. А ведь запрещено причинять вред дронам!
Пожимаю плечами и кошу под дурачка:
– Я их не трогал. У меня, как это называется? Энергетика мощная. Приборы выходят из строя, когда я нервничаю.
– Хорошо, сделаю вид, что поверил. – Он закидывает ногу за ногу, поворачивается боком и кивает на экран. – Заметь, это не Карталония.
Ревет, беснуется толпа на площади, окруженная полицейскими со щитами, в жизни не видел столько людей в одном месте. Второй кадр – и опять толпа, какой-то митинг. Теперь место знакомое: парк, где я отбил детей у трансплантологов. Рядом с бетонным Ганнибалом на слоне сидит молодой человек и орет в громкоговоритель:
– Если они не понимают, что творят и затыкают уши, то мы заставим себя услышать! Да?
– Да! – слаженно, в тысячу глоток ревет толпа.
Хочется улыбнуться. Все-таки мне удалось запустить цепную реакцию, скоро низы взбунтуются и разнесут все к хренам! Но вместо этого делаю озабоченное лицо и уточняю:
– Это ведь у нас? Пока я был на Полигоне, случилось… вот такое?
– Вспыхнуло буквально за три дня. – Гискон вертит в руках пульт и выглядит более чем довольным, если не сказать счастливым. – Революция. А если подавить революцию не в твоих силах, что нужно сделать?
