1
Глубоко чувствующие дети
Превращались в городских шаманов,
Уезжали на отшибы леса,
Каждый в свою пещеру
Узнавали себя по деталям,
По отражениям в спинах жуков,
Травники и травницы 21 века,
Мастера снов
Рисовали белым цветом,
чтоб проступала линия,
Выходили из круга, стуча в свой
Шаманский бубен
Запиши на корки своих блокнотов:
Мы в безвременьи все,
Только ощутить его проще не головой,
А кожей, и раствориться в отсутствии
Выходя в туман, надевать капюшон пустоты,
Отражения веток глотнуть из утренней чашки,
В вечерней прогулке под уходящим,
Лечь в долине, искупанным стать,
искупленным и преодолевшим
2
Когда я смотрю на долину,
В которой ты живёшь,
Я чувствую себя в безопасности, так,
Будто я смотрю на мир из живота мамы.
Я в безопасности.
Между мной и миром защитный скафандр,
Лупа, через которую вы с цветами и травами
Всматриваетесь друг в друга.
Как она хороша, твоя долина,
Так хороша, что хочется
Непременно выпрыгнуть из скафандра,
Пробежать там своими босыми пятками,
Обнажённым, прикрытым только кожей.
Я знаю, в твоей долине есть дикие звери,
Но мне не страшно, не страшно
Встретить их.
Мой возраст – кольца на срезе твоего дуба.
Я – жёлудь с его ветвей.
Я – пролежавший тринадцать осеней лист у корней.
Я – белка, срывающая этот жёлудь.
Я – жук, цепляющий лапками кору, и я – кора.
Ты опускаешь глаза к экрану, создаёшь вибрацию,
И мне прилетает от невидимой нити здесь,
На этом конце.
3
С каждым островом да прибудет по маяку.
В каждый бинокль пусть спустится света столб.
Всем кораблям – отыскать в неизведанном путь,
Выплыть с волной, что коснётся у берега стоп
Твоих, о капитан облаков, ветра штиль,
Призванный ставить печати в макушки цветов,
Жизнь вдыхать в паруса и покрепче цеплять якоря
Близ бескрайности оцепенения чужих стран в тех морях,
Где с дикаркой «на ты», где копьем своим мажешь
Нарочно, признавая лишь свет в существах,
Не умея убить, каждой i раздавая по точке,
Точишь не остриё ружья, а умение написать ещё строчку
ещё строчку
ещё строчку
4
Сновидения пахнут солёной водой и прелой тиной.
Мыслями я и субстанцией уже погружаюсь в волны.
Кожа становится чуть золотой из синей.
Глаза от влаги и впечатлений полны.
Ладони испачкались крошками хлеба:
В руки падали чайки, мне перья взамен оставляя,
И крики роняли в локаторы-уши с неба,
И догорали спутниками, улетая.
Они поднимали крылья навстречу алому
Закату и опускали их, ныкая в клюве крошку на ужин.
Я постигала лёгкость устройства малого
Пёрышка, внутренность стержня, его наружность.
Я заплетаю лозу в венки, вывожу на бумаге спирали,
Зажигаю свечу, подношу к пало санто огонь.
За закрытыми веками в коридора диагонали
Вхожу. Там барабаны звучат и штормами пахнет соль.
