Глава первая
Белокурая на белом фоне
Непредсказуемая шантарская весна, как частенько, опять баловалась дурацкими сюрпризами. Вчера потеплело, снег размяк и размок, машины до темноты старательно месили серые рыхлые груды – а сегодня с рассветом стукнул морозец, и получился пакостнейший гололед. Аварий было – не перечесть. Хорошо еще к середине дня все более-менее уладилось, но машины ползли, как сонные мухи. «Право, пешком надо было идти, – сердито подумала Даша, – все быстрее вышло бы». От места происшествия до городского УВД – два шага, едва успеешь сигарету выкурить, но, коли уж теперь ты пусть и мелконькое, да начальство, приходится пользоваться благами. Пару лет назад бы эти блага, когда «доктора Петрова» операм пришлось доставлять в узилище на попутке, и он, сука такая, ухитрился залепить водителю каблуком по затылку, отчего старенький «москвич» чудом не воткнулся в грузовик на приличной скорости…
– Сиреной пугнуть? – не поворачиваясь к ней, сердито выдохнул водитель.
– Да ну, – сказала Даша. – Дотащимся… Вон, давай за серой «вольвой». Ага, вписались… Сорок пятый дом – это где пельменная?
– Нет, тот – сорок третий, – мотнул головой водитель. – Сорок пятый – где «Золотая лилия».
«Ага, – сказала себе Даша. – Кажется, что-то проясняется. Дело не в шикарнейшем магазине косметики с поэтически-ботаническим названием – всю эту пятиэтажку сталинских времен оптом скупила одна из строительных фирм, учинила в квартирах европейский ремонт и продала их уже поштучно и, как легко догадаться, гораздо дороже. Явного криминала в этой негоции вроде бы не прослеживалось, и то хлеб, меньше головной боли…»
Пожалуй, престижный адресок кое-что и объясняет: понятно теперь, отчего при подозрении всего лишь на убийство поднялся хай вселенский, на место происшествия, как донесла разведка, отправился начальник следственного отдела прокуратуры, а вслед за ним начальство повелело выехать и Даше. А что, вполне может быть – жертва (или – гипотетическая жертва) принадлежит к шантарскому бомонду, он же – хай лайф. Вот это уже – головная боль.
Фамилия, правда, совершенно незнакомая. Даша, закуривая, старательно повторила про себя: «Гражданка Лямкина Маргарита Степановна, двадцати шести лет…» Положительно, имя это ни с чем конкретным не ассоциировалось. Криминал… Важные чиновники… Пресса-радио-ящик… Нет, ни намека на ассоциации.
Увы, отсутствие ассоциаций и аллюзий ни о чем еще не говорит. Во-первых, Даша не могла знать по фамилиям все поголовно местное «новое дворянство», а во-вторых, как гласят газетные объявления, возможны варианты. Скажем, девичья фамилия у покойной другая, и громкая. А потом, в «дворянских» квартирах сплошь и рядом оказываются плебеи – проститутки, подельники, собутыльники. Кое-кто из них и отдает концы посреди новорусской роскоши – насмотрелись, плавали – знаем…
Шлюшка загнулась от передозировки? Беспутная доченька серьезного папы посреди веселой гулянки получила по башке устрашающе дорогой бутылкой? От безделья Даша лениво перебирала первые пришедшие в голову варианты, а водитель тем временем, проявляя чудеса эквилибристики на гололеде, ухитрился перестроиться в крайний правый ряд, откровенно подрезав маршрутное такси, под негодующий вой клаксона свернул вправо, на черепашьей скорости вполз под арку.
– Вон там, определенно, – сказала Даша, наклоняясь вперед и ощущая знакомый прилив охотничьего азарта. – У того подъезда. Узнаю прокурорский номерок на «Волге»…
Машин, впрочем, у подъезда имелось немного: черная «Волга» прокурорского орла Чегодаева, потрепанный штатский жигуль сыскарей, две милицейских машины в полной боевой раскраске. Стояло еще три, но номера были насквозь незнакомые: могли и не иметь никакого отношения к доблестным органам правопорядка, равно как и к доблестной конторе, за таковыми органами надзирающей…
– Мне ждать? – скучным голосом спросил водитель порядка ради, он и так прекрасно понимал, что ничего другого ему не остается.
– В яблочко, – рассеянно сказала Даша. – Кукуйте, ангел мой…
Она старательно застегнула куртку доверху, прежде чем вылезти из теплой машины под ледяной ветерок. Двое сержантов, торчавших у милицейского уазика, проводили ее заинтересованными взглядами, один явственно причмокнул. Не знали в лицо, обормоты, ежу понятно. Философски пожав плечами, Даша распахнула тяжеленную железную дверь с кодовым замком (по случаю печального происшествия незапертую), стала не спеша подниматься по лестнице, всем своим обликом вопиявшей о немалых денежках, угроханных на реконструкцию. На лестнице было тихо, никакой суеты, – следовательно, сыскари уже успели набегаться по соседям, сортируют добытую информацию…
У двери на третьем этаже скучал третий сержант, он бравенько кинулся наперерез Даше, как только сообразил, что она собирается войти.
