Невеселое это занятие – на пенсию уходить. Особенно, когда ты проработал на одном месте бо́льшую часть жизни, привык к коллективу (а он к тебе), пережил вместе с ним не одно потрясение локальных и глобальных масштабов, отмечал профессиональные праздники, скидывался в общий котел на подарки по радостным поводам и на материальную поддержку по поводам печальным. В общем, был членом одной большой и дружной семьи.
А теперь ничего этого нет, и поэтому грустно. В такие моменты начинаешь особенно остро понимать, что ничто не вечно под луной. Все преходяще, тленно, бренно. Эх!
Впрочем, для кого как. Кто-то, наоборот, с нетерпением ждет заветного дня, когда сможет, наконец, послать надоевший серпентарий подальше, хлопнуть дверью и с головой окунуться в ласковые воды заслуженного отдыха: рыбалка, дача, георгины клубнями, вязание, кроссворды… Нужное подчеркнуть.
Капа (несмотря на пенсионный возраст, будем называть ее так и только так) относилась к первой категории. Утром она, как всегда, подскочила с твердым намерением пойти на работу, но Саша, этот подлый милый муж, напомнил, что со вчерашнего дня она – российская пенсионерка, со всеми причитающимися преференциями: заслуженной ежемесячной выплатой, смешными льготами и кучей свободного времени.
После завтрака муж уехал добывать деньги, а Капа осталась дома. Вымыла посуду, пошаталась по квартире, ровно в 9:00 посмотрела на часы.
– Планерка началась, – вздохнула она. – Без меня.
Еще пару минут ушло на обдумывание дальнейшей жизни. Странно, она даже не предполагала, что это будет настолько сложно.
Надела куртку и шапку и вышла на балкон. Уселась на ящик и достала сигареты из кармана. Курить она начала относительно недавно – лет пять назад, но уже, как говорится, втянулась.
Пыхтя дымом, посмотрела вниз на белый, словно простыня, двор. Люди откапывали машины, гуськом продвигались по узким тропкам в сторону остановки, у подъездов размахивали лопатами дворники.
«Новый год скоро», – равнодушно подумала она. Какого-то трепета перед приходом третьего тысячелетия она не испытывала и отмечать с размахом не собиралась. Салаты, шампанское, елка, Женя Лукашин, иронией судьбы оказавшийся в Ленинграде… В общем, стандартный новогодний набор.
Но это будет через неделю, а чем заняться сейчас? Задача, однако…
Покурив, она зашла в комнату. Огляделась и решила, что вполне чистая квартира срочно нуждается в генеральной уборке.
Через три часа квартира сверкала чистотой, а еще через час на плите стоял приготовленный ужин. Капа посмотрела очередную серию фильма «Граница: Таежный роман», поела, почитала, поспала, проснулась.
Взяла гитару и затянула песню. Пела как тот акын – что в голову взбредет, сплошную отсебятину, но строго придерживаясь мотива известной песни «Мгновения»:
Не думай о секундах свысока –
Когда-нибудь ты сам уйдешь на пенсию!
Забудут в коллективе про тебя,
Ведь ты уже на пенсии, на пенсии!
У каждой пенсии своя печаль,
Свои колокола, свои конвульсии,
И потому порой немного жаль,
Что ты уже на пенсии, на пенсии!
На пенсию ты можешь шикануть:
Купить себе таблеток от давления,
И снова ждать, когда же принесут
Твою очередную супер-пенсию!
У каждой пенсии есть свой секрет:
она не размножается делением,
Течет она водой обыкновенною,
Была – и вот ее уж как бы нет!
Тебя не миновала чаша та!
Ты, Капа, и сама уже на пенсии.
Не думай о секундах свысока
На пенсии, на пенсии, на пенсии!
Вернувшийся Саша стоял в прихожей и слушал эту унылую импровизацию. Вздыхал и качал головой.
Колеса постукивали на рельсовых стыках. За окном пролетали столбы линий электропередач и голые деревья, проносились маленькие полустанки и косые деревянные дома, изредка мелькали кирпичные ленты пятиэтажек. Но в основном были заснеженные поля, бескрайние и безлюдные.
– Народ в Мурченбурге злой, хитрый и наглый. Ушлые люди живут. У-у-у, что ты! Отвернешься, а они в твой карман уже лезут, а будешь рыпаться – нож в спину засунут. Ну, или в обратной последовательности, но результат один – ты ограблен и не совсем живой.
– Виктор, ты это специально?! Хватит уже! – Эмиль запустил в импресарио скатанной в шарик салфеткой.
– Как знаешь, но я тебя предупредил, – пожал покатыми плечами Виктор, выловил ложкой из стакана моментально разбухшую салфетку и сделал большой глоток.
– Тогда за каким чертом я туда вообще еду? – поинтересовался Эмиль. – Сидел бы в Питере и…
– Вот именно! Сидел бы! – бесцеремонно перебил Виктор. – За мошенничество!
Эмиль перевел тоскливый взгляд на проплывающий за окном однообразный пейзаж, который ему за эти три дня весьма надоел.
– А что, в Питере нельзя было договориться? Или хотя бы в области? Едем не пойми куда! – спросил он.
– А кому ты с такой репутацией нужен в Питере? Или даже в области? А едем мы туда за денежками. Чтобы тебя не выселили из твоей квартирки на Садовой, ты мог кушать икорку и баловать потаскух.
– Каких еще потаскух? – не понял Эмиль. – Ты про кого сейчас?
– Про ассистенток твоих, которые от тебя бегут, – невозмутимо ответил Виктор, допил чай и выглянул за дверь купе. – Милая девушка, будь добра еще чайку с лимончиком!
