Зверь идет за тобой.
Зверь идет за тобой.
Зверь идет за тобой.
Силдж откинула тяжелое одеяло и рывком села на кровати, энергично стирая с лица капельки пота. Холод, царивший в комнате, с удовольствием облизнул разгоряченное липким кошмаром тело. За ночь все поленья в печке прогорели.
Звякнув заслонкой, Силдж закрыла ее обратно, остановившись на том, что сейчас все-таки лето и днем отапливать дом нет никакого смысла. Какое-никакое лето. Здесь, на севере, особенной разницы между временами года не было, но женщина, придерживавшаяся аскетизма в своем быту, не жаловалась. Она вышла на пробежку, чтобы проветрить голову.
Деревня была окутана мягкими сумерками – толи вечерними, толи предрассветными. Там, где солнце летом практически не спускалось за горизонт, эта тонкая грань стиралась. Зато с сентября можно было любоваться северным сиянием.
Зверь идет за тобой, – мысленно повторила она фразу, которая с такой настойчивостью пульсировала в ее голове. Ничего больше – никаких картинок или образов. Только эти слова, бессмысленные, вырванные из контекста. Настолько чуждые реальности женщины, что она сомневалась – есть ли смысл обсуждать это с кем-то из своего небольшого окружения. Что скажет старик Свен? А мистер Ларсон? А Милли из мотеля?
«Ты, старушка, слишком много смотришь фильмов. Нужно больше проводить времени на свежем воздухе».
Да куда же больше?
Вернувшись, Силдж быстро переоделась в рабочую одежду и отправилась к животным. На много часов женщине удалось избавиться от всех своих тревог – уход за скотом и птицами успокаивал ее нервы. На обед она заглянула в гостиницу, чтобы поболтать с Милли. Пожилая француженка возилась с какой-то документацией и Силдж взялась протереть столы в небольшом кафе, чтобы хоть немного занять себя до того момента, как приятельница освободится от своих дел. Когда хозяйка заведения вышла к ней со скромным, но аппетитным обедом, Силдж уже сидела на высоком барном стульчике, глядя в стену и наматывая на палец тонкий кончик седой косички.
Они частенько проводили обеденное время вместе, и Милли прекрасно знала о вкусах и предпочтениях своей гостьи. В конце трапезы француженка налила две стопки местной настойки, проигнорировав протесты Силдж.
– Может быть тебе нужна помощь? – предложила Силдж, – я уже закончила со всей работой на ферме, а мистер Ларсон повез Бэтти к ветеринару и вечер у меня свободен.
– О, у нас будет пополнение, – улыбнулась Милли. Поселок был настолько маленьким, что все жители не только были хорошо знакомы друг с другом, но и прекрасно осведомлены обо всех новостях. Здесь практически ничего не происходило, так что даже скорые роды одной из козочек мистера Ларсона были событием, достойным обсуждения.
– Так что?
– Нет, слушай. Я все подготовила к наплыву туристов, – отмахнулась Милли, – лучше посвяти время себе. У тебя какой-то нездоровый вид. Приболела?
Силдж невесело улыбнулась.
Конечно.
Она удивилась бы тому, что крошечная перемена в ней настолько заметна стороннему глазу, если бы не виделась с Милли каждый божий день, а женщина не обладала такой поразительной природной проницательностью. Но рассказать ей о кошмаре Силдж все равно не решилась.
– Нет, все хорошо, – отмахнулась Силдж, попрощалась с подругой и ушла. У нее был собственный рецепт лекарства от любой печали, которым она планировала воспользоваться. Не было малейшей необходимости заставлять добрую француженку беспокоиться.
О чем тут вообще беспокоиться?
Силдж вытащила из сарая велосипед и закинула в корзинку все необходимое для своего маленького путешествия. Расстояние от поселка до любимого места она преодолела быстро, наслаждаясь скоростью и приятным летним ветерком. Чуть более теплым, чем обычно.
Разложив на траве колючий шерстяной плед, женщина расположилась на нем, любуясь открывающимся с утеса видом: величественный фьорд впечатлял воображение. Где-то далеко внизу плескались непокорные, стальные волны, серебрящиеся в свете холодного северного солнца. Крошечная белая яхта медленно рассекала водяную гладь, демонстрируя восхищенным туристам красоту и строгость этого пейзажа.
Силдж никогда не видела фьорд с воды, только отсюда, с самой его поросшей вереском и чертополохом вершины. Она могла бы запланировать себе путешествие, но отчего-то совершенно не хотела покидать пределы родного поселка. Словно привязанная к этому месту стальными канатами или неким заклятием, она не решалась выбраться даже в районный центр, не смотря на все приглашения и уговоры мистера Ларсона или других приятелей.
«Ну, ты и затворница, Силдж Уре», – ворчал старый Свен, – «купила бы себе что-нибудь новое. Или, может, познакомилась с кем? Не совсем еще старуха, а все одна».
Силдж все устраивало.
Ее мир успешно сконцентрировался в одной крошечной точке бытия, которой был поселок со всей его несложной жизнью. А большего было и не нужно. О чем ей еще мечтать? Она довольствовалась малым. Уютным маленьким домом, работой на ферме, общением с немногочисленными жителями этого места, любованием окрестными пейзажами, на которые, кажется, ее окружение не обращало никакого внимания. Они все эти красоты воспринимали как данность. А она, хотя, вроде как, и прожила здесь всю свою жизнь, все равно не могла не замирать от восторга при виде причудливой архитектуры скалистой породы или сияющей ледяной воды.
