ЧУВСТВО ВИНЫ
По дому лениво растеклось утреннее тепло. Молодая женщина вошла в детскую комнату и осторожно присела на край кровати.
– Доброе утро, дочка! Пора вставать!
Девочка потерла сонные глаза и надула губы:
– Никакое оно недоброе…
– Ты все еще переживаешь из-за вчерашнего? Давай-ка поговорим…
Мать завернула ребенка в одеяло, посадив к себе на колени:
– Тебе очень плохо?
– Ага… – всхлипнула девочка. – Это не честно! Разве я виновата? Они сами начали…
Вместо утешений мать предложила:
– Хочешь, я расскажу историю об одной девочке, такой же, как ты, по имени Варька?
– Кто это?
– Не важно. Ей тоже было плохо, как тебе сейчас.
– Правда?
– А вот послушай!
***
Варька школу невзлюбила даже не с первого урока, а с общешкольной линейки. Огромные белые банты первоклассниц щекотали ей лицо и мешали рассмотреть, что происходит вокруг. Тело в шерстяной форме чесалось и зудилось, а новые туфли давили так, будто это колодки каторжника. В общем, беззаботной жизни дошкольницы пришел конец. Теперь надо писать прописи, и вместо бабушкиных оладышков – ненавистная яичница-глазунья, от которой тошнота подкатывает к горлу, но отказаться нельзя. Мама считает, что завтрак – пища для ума. Только это совсем не помогает! Будильник, который раньше берег Варькин сон, звенит, как взбесившийся, а за окном темным-темно и кажется, что еще ночь.
Ко всему можно привыкнуть, если бы… не Антонина Александровна. Более строгого и властного человека Варька еще не встречала. Острый, пронзительный взгляд учительницы впивался в девочку буравчиками так, что сердце останавливалось. Хотелось залезть под парту и до конца урока не высовываться. А еще лучше заболеть до конца года или даже, на всю жизнь. Ученики к Антонине Александровне относились с положенным трепетом и уважением, но больше – побаивались, а потому, мало кому приходило в голову нарушить дисциплину. Хулиганов, если таковые обнаруживались, ставили в угол, заклеймив позором до конца занятий. После наказания они становились тихими и жалкими. Варька их жалела, стараясь на глаза учительнице лишний раз не попадаться, пока не случилось страшное.
– Варя! Мне нужно, чтобы твоя мама пришла в школу! – сказала сухо Антонина Александровна.
У Варьки подкосились ноги, в голове заметались тревожные мысли:
– Наверно, из-за того, что я тетрадку по арифметике забыла! Или… Потому что буквы корявые! Что теперь будет?
Антонина Александровна поправила высокую прическу и развеяла Варькины сомнения:
– Она – член родительского комитета. Нужно рейд провести по неблагополучным семьям, чтобы посмотреть, в каких условиях живут отстающие ученики. Ты меня поняла?
– Д.д.д.да-а-а-а! – промямлила девочка, наливаясь румянцем.
Варька выдохнула, что никакого наказания ей не грозит и полетела домой, окрыленная редким учительским вниманием. К сожалению, заработать похвалу от Антонины Александровны не получилось.
Когда Варька увидела мать, то застыла каменной глыбой. Родительница сидела за накрытым столом в окружении шумных гостей нарядная, раскрасневшаяся и подозрительно веселая.
– Варь-к-к-ка мо-а пришла! – воскликнула она заплетающимся языком. – Между прочи-и-им, первоклассница!
Присутствующие оживились, без стеснения рассматривая оторопевшего ребенка.
– Какая умница!
– Ты хорошо учишься?
– Ну, похвались отметками! Получишь шоколадку…
– А ты читать умеешь?
Девочка посчитала вопросы глупыми и отвечать не стала. Она применила силу гипноза, во все глаза всматриваясь в мать.
– Ты трезвая… Ты трезвая…
Прием не сработал. В комнате ничего не изменилось. Стало только хуже. Варька как будто попала во внутрь мыльного пузыря, где все видно, но ничего не слышно. Незнакомые люди что-то говорили, жарко дыша ей в лицо, дергали за косы, совали в руки конфеты в красивых обертках, а мать почему-то отдалялась. Пока она не исчезла совсем, Варька закричала во все горло:
– Тебя в школу вызывают! Сейчас!
Напряжение спало, и девочка неожиданно заревела. Плач ее был громким, надрывным и безутешным, как над покойником. Гости, оторопев, замолчали, а с лица матери сошла улыбка.
– Ты чего натворила-то?
Варька в ответ нервно икнула и забилась в угол. Она оценила весь ужас сложившейся ситуации за доли секунды. Все ясно – мать в школу не пойдет. Значит, Антонина Александровна останется недовольна, а Варьку накажут перед всем классом. От одной только мысли о предстоящем судилище девочка запричитала с новой силой, захлебываясь горячими слезами. Мать растерянно посмотрела на смущенных гостей и неуклюже приподнялась из-за стола:
– А что делать-то? Нехорошо получается…
Присутствующие зашептались, не смея посмотреть ей в глаза. Женщина кивнула на закуски и початую бутылку:
– Кто ж знал-то? Я ж, выпивши…
Варька решилась на последний, убойный аргумент:
– Ага! Антонина Александровна сказала, чтобы ты пришла! Другие мамы тоже будут!
Женщина тяжело вздохнула, обняла дочь за дрожащие плечи и обреченно сказала:
– Ладно, пойду…
Кампания, чувствуя неловкость, молча разошлась, а Варька стала ждать мать из школы. Вернулась она довольно скоро. Дочь кинулась навстречу:
– Мам, ты Антонину Александровну видела? Что она сказала?
