Очень здорово, когда твои студенты через двадцать лет после окончания просят написать предисловие к книге стихов. Поэтому я и начинаю с благодарности. Спасибо, ребята!
Филологи пишут стихи. Это трюизм. Но не все филологи продолжают писать стихи, когда становятся старше. Стихи – это вообще не просто текст, это какое-то состояние человека, которое, бывает, проходит – и поэзия остается где-то в прошлом, греет, вызывает умильную улыбку.
Я беру этот сборник – и смотрю на даты. Не бросили! Пишут! Значит, сохранили в себе то, что позволяет высказываться особым образом – рифмами, ритмом, тесным стиховым рядом. Значит, есть что сказать. Значит, есть к кому обратиться стихами, иначе не стали бы издавать книгу.
Когда и они, и я были моложе, мы собирались в аудитории на Малой Пироговской и читали стихи. Один читал, все слушали, а потом обсуждали. Обсуждали серьёзно, жёстко, профессионально, потому что филологи. Кому как не нам быть истинными ценителями! Кажется, это было раз в две недели, если я не путаю. Иногда нас собиралось так много, что некуда было сесть. И все слушали, потому что стихи должны звучать. Их нужно непременно слышать. И никто так не читает стихов, как их автор. Потому что он точно знает, как они будут звучать.
Но читать стихи с листа – тоже здорово. Книга стихов – особое явление. Это тебе не роман, не учебник литературы. Это книга, которую редко читают от корки до корки. Открыть наугад, прочесть одно стихотворение, погрузиться в него – и хватит. Это как выпить рюмку водки – одну, чтобы чуть захмелеть, поднять настроение, развязать себе язык. Нет, можно читать подряд, много, взахлёб. Но все же я бы не злоупотреблял. Тем более что тут не один поэт – три. И как здорово, что не каждый сам по себе по сборничку, а вместе. Это дружба!
Какие это стихи? Разные. Но их объединяет общее, я бы сказал, мужское начало. Сейчас стали писать мягче, осторожнее, потому что везде стали бояться травмы. Как бы не задеть! Они не боятся. Они задевают. Они из того брутального рок-н-ролльного времени, когда говорили в лицо то, что сейчас нужно сказать. Поэтому то, что ты, читатель, увидишь в стихах, высказано честно и прямо. Да, и если ты морщишься от внезапного матерка, пройди мимо.
Это стихи филологов, умеющих найти необычное слово, создать сложный образ, подобрать нестандартное звучание. Не настраивайся на простое чтение, читатель. Такие стихи надо уметь воспринимать. Каждое из них – особый мир, в котором мысль сплетается с непростой словесной тканью. Это твои стихи, если ты готов развязать их хитросплетение.
Это стихи, как и все искусство последнего времени, не стремящиеся к отдельному, изолированному существованию. Может быть, не так тонко и изящно (это вообще не концепты той поэзии, которой они принадлежат), как в классическом постмодерне, но они отсылают, читатель, к твоей образованности. Тебе надо знать то, на что намекают лирические герои этих стихов. Иначе ты не словишь полноты кайфа.
Это хорошие стихи. Их хочется читать. В них есть стержень. В них есть личности. В них есть эпоха. Я не критик – и не собираюсь «разбирать» то, что ты найдёшь в этих стихах. Ты и сам всё поймешь, если ты – их читатель. Открой наугад – и! А потом посидеть, подумать, насладиться. Словом, вперёд!
Алексей Глазков, филолог, преподаватель, поэт.
