© Меир Ландау, 2018
ISBN 978-5-4490-7807-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Кадиш – поминальная молитва, которую сын произносит на могиле своего отца.
Верхом на конях
В красно-синих попонах,
В теплушках, в пути
В арестантских вагонах,
На танках… Пешком,
Сапогами чеканя,
В лаптях, босиком
С пепелища Рязани.
В арканах, в батыевом
Рабстве ясырном…
В монашеской рясе
В молении мирном.
С копьём Пересвета,
Плоскини мечом…
Стена за стеною,
Плечо за плечом…
В повозках, телегах,
В ладьях брат за братом,
Да строем солдатским
С батяней-комбатом.
Врагов разгоняли,
На копья вздымали,
Царей да бояр
Прославляли, свергали.
То белой, то красной,
То иссиня-синей…
Да робкой девицей
Вставал мёрзлый иней…
Спешили, летели
Как птицы на крыльях,
Вперёд и вперёд,
Да по времени взмыльно.
Рассветы менялись ночами
И снова
Вставало из пепла
Забытое «Слово…»
* * *
Склоняется вечер
Над детской кроваткой,
Проходит отец
Мимо сына украдкой.
Над городом тёмная,
Тёмная ночь.
Несутся машины
За окнами прочь…
…А утром увидит
Малец за окошком
Ряды за рядами,
С мечом, иль с лукошком,
В доспехах, кафтанах,
В расшитых мундирах,
В обносках, рванье…
Рядовых, командиров,
Князей и холопов,
Боярских детей,
Гусарскую удаль
Да вольных людей…
* * *
«Поведать пришли мы,
Поклон сотворить…
Тебе, наш потомок
Пришли говорить…
Явились все вместе,
В положенный срок…
Чтоб слово сказать…
«С Днём Рожденья, Сынок…»
Во сне прилетала большая ворона…
Ни чести, ни совести, сердца и трона,
Ни света, ни горя в сердцах человечьих,
Всё мчатся огню и дурману навстречу.
Лишь жаждут, как упырь, подобного крови,
Да жажду свою укрывают любовью.
Промчали, забыли, предали забвенью.
Подвержены мигу, большому мгновенью.
Пусть стонет земля, пусть рыдают на свете
Все малые, добрые, светлые дети,
Пусть мир содрогнётся, но будут алкать.
Да кликать за душами новую рать.
Всегда и везде, на земле и на море
Всеалчущим любо страданье и горе,
Да слёзы, что льют не они по ночам.
И возглас, восторг по незрячим очам.
Как маленький Ваня всё вижу и знаю…
Стальная ворона летит уж над краем.
Своих воронят собирает на брань…
Плюётся в неё ненасытная дрянь…
Да прячась за спины, кукушки вопят,
Что тошным отродьем среди воронят…
И утро приходит, и света не счесть,
А значит предел у ночей этих есть.
Средь ночи тихой, утомлённой,
Сквозь грёзы вижу я и сон,
Идёт пустыней раскалённой
Бесстрашный Пятый Легион.
Идёт к знамёнам Гарибальди
Сквозь время, войны и сквозь тьму.
Повержены изгоев рати,
Земля враждебная – в дыму…
Сияет солнце над Страною,
Бар Кохба свой бросает зов.
Измотана Страна войною,
И тяжек гнёт чужих богов…
Аж до сожжения Моссады
Не знал покоя Град Святой…
Вот и сошлись, себе не рады,
Как дед и дед, как предок мой.
В изгнанье степи колыхали
Младенцев во ночной тиши,
Хазарский конь, да Б-га знали
В чужой, отверженной глуши.
На копья князя Святослава
И на червлёные щиты
Ушли в историю… всеславны,
Забыты временем, пусты…
Над византийскими орлами
Да над хазарской менорой,
Нормандское взметнулось знамя…
Сошлись деды да прадед мой…
С плащом бродяги-тамплиера
Ступил на крымские пески,
Поставил крест на прежней эре,
Познали власть святой руки…
Встречал тут орды, турок, греков,
Святой Престол предал его…
Мой предок… Где б он в прошлом не был,
Глазами вижу я – его…
Колючки, вышки Терезина…
Освенцим, гетто, Сталинград…
За кем-то плачет Яр-Калина,
За кем-то мать, сестра и брат…
И просыпаюсь тёмной ночью,
Зову… И входят с дедом дед…
Кто обезглавлен, кто рван в клочья,
Кто в латы римские одет…
Заря восходит над полями,
Да за рекой пропел Борей…
А в небе, словно за часами,
Уносит ветер журавлей…
Далёкий год… далёкий день…
Всё словно выплыло в тумане.
Гудит как призрачная тень
И память будто бы в дурмане.
Сонеты любят завсегда
И завсегдатаи, по пьяне,
Влачат несносные года
По романтической поляне…
Трава, трава, да трын-трава,
За трын-травою муравейник,
Гудит с похмелья голова,
Да волком скалится репейник.
О чём пишу? Да ни о чём!
Далёкий день я вспоминаю.
Да день, он, в общем, ни при чём.
Я боль сердечную сжимаю…
Дом, милый дом
Стоит вдали, стоит во тьме,
А я иду,
Бреду по выжженной земле.
Иду туда,
Куда укажет солнце путь,
Иду затем,
Чтобы найти, где отдохнуть.
Чтоб там упасть
Не сделав в жизни первый шаг,
Чтоб не угас
Солнечный свет в моих глазах,
И автомат,
Чтоб не устал не умолкать,
А пуля в грудь
Успела б в сердце мне достать.
Иду вперёд,
Иду вперёд по небесам,
Не сделав шаг
И не поверив в чудеса,
Куда, Г-сподь,
Куда опять меня зовёшь…
Ах сколько нас
Андреев, Саш, или Серёж…
Глядят нам в грудь
Стволы зачуханых бандер,
Те рогули
На нас готовят револьвер,
Чтобы в затылок
Сделать выстрел роковой…
Прощаюсь я,
Прощаюсь с мамой и женой.
Я не отдам
Им своей жизни просто так.
Грызу гранит,
Грызу я глотки им, врагам,
За наш восток,
За юг и Полуостров Крым…
Мой сын росток
Своим прадедушкам седым.
Труби трубач,
Труби едва взойдёт рассвет!
Зови вперёд!
Мне вечно восемнадцать лет!
Стучит копытом
Снова богатырский конь,
Идём на запад,
Где фашистов злая вонь.
Пусть знает Львов,
Запомнит пусть Галичина!
Русь неделима
И всегда одна Страна!
И в пыль веков
Их обратятся камни стен,
За нашу кровь,
За поруганье дедов дел.
Ты не тревожься,
Спи спокойно дед-солдат.
Подняли мы
Твой ППШ, твой автомат,
