Захотелось[1] мне спеть песню для Шуламит, прекраснейшей из всех девушек, потому что из дочерей моего народа больше всех люблю я Шуламит. И вот сейчас, когда приближается день рождения моей Шуламит, я решил, что сочиню для нее песню и украшу ее рифмами, как это делают поэты в своих стихах.
И отправился я к Рифмам, и обратился к ним: Послушайте, пожалуйста, Рифмы. Я сочиняю песню для Шуламит, прекраснейшей из дочерей сионских. Я пришел к вам, чтобы вы одолжили мне две – три рифмы для песни, которую я сочиняю ко дню ее рождения.
И ответили Рифмы, и сказали мне: Доброе дело ты хочешь сделать, но сначала ступай и принеси нам слова, и мы дадим тебе рифмы, дадим тебе рифм, сколько твоей душе угодно, и ты сочинишь песню, как пожелал.
Отправился я к Словам и обратился к ним: Загорелся я желанием сочинить песню для Шуламит и пошел к Рифмам, чтобы дали они мне две – три рифмы. Рифмы же сказали мне: Ступай и принеси нам слова, и мы дадим тебе рифмы. И вот я пришел к вам, о Слова. Одолжите мне теперь слова для песни, которую я собираюсь сочинить ко дню рождения Шуламит.
Выслушали Слова и сказали: Хорош совет, что дали тебе Рифмы, потому что без слов нет ничего, так как мы, Слова, всякому делу голова, а нет слов – дело под угрозой. Однако, пойди-ка ты к Голове. Может быть, он даст тебе идею, а уж потом мы – слова. Пойдешь со словами к Рифмам, и они дадут тебе рифмы. Ты сложишь слова в рифмы и сочинишь песню для этой Шуламит ко дню ее рождения.
Пришел я к Голове и рассказал ему обо всем. Но не пожелал Голова пойти со мной, так как, сказал он, не подобает мужчине петь песни. Тем более сейчас.
Но я не отставал от него. Упрашивал до стыда, пока он не согласился пойти со мной к одной из Идей, чтобы та была со мной по приходе к Словам и Рифмам, и я смог бы сочинить песню для Шуламит, прекраснейшей из дочерей Сиона.
И отправились мы, и пришли к Идее, и нашли ее сидящей среди мудрецов и старейшин. И сказал я Идее: Близок день рождения Шуламит, и я хочу сочинить для нее песню. Ходил я и к Словам, и к Рифмам, а они послали меня к Голове. И вот он повел меня, и я явился сюда, к тебе, горя желанием сочинить песню, и прошу, чтобы ты пошла со мной к Словам и к Рифмам. Теперь встань, пожалуйста, моя Идея, и пойдем со мной.
Взглянула на меня Идея и промолвила: Неужели покину я свое место среди старейшин и мудрецов и пойду к Словам и к Рифмам!? И не пожелала Идея пойти со мной к Словам и к Рифмам, чтобы Слова дали мне слова, а Рифмы – рифмы для песни, которую мне захотелось сочинить для Шуламит, прекраснейшей из дочерей, которую я полюбил.
И ушел я от Идеи и опечалился безмерно, так как хотел сочинить песню для Шуламит ко дню ее рождения, а Идея не пошла со мной к Словам и к Рифмам, чтобы я мог сложить песню.
И затрепетало мое сердце, почувствовав, что я опечален. И спросило у меня сердце: Отчего тебе грустно? И рассказал я своему сердцу, что ходил к Рифмам, и они послали меня к Словам, Слова – к Идее, а Идея оставила меня ни с чем и не пожелала пойти со мной. А ведь я хотел сочинить песню для Шуламит, прекраснейшей из дочерей, ко дню ее рождения. И как же мне теперь сложить эту песню, и как вернусь я к Словам и к Рифмам, если нет со мной Идеи?
И поняло мое сердце и сказало: Я буду с твоими устами, и ты сочинишь песню для Шуламит, прекраснейшей из дочерей, потому что люблю я Шуламит и твои песни.
И пока говорило со мной, коснулось моих уст. И я спел песню для Шуламит, прекраснейшей из дочерей, в день ее рождения, как не пел до сих пор с идеей, словами и рифмами, потому что со мной и с моими устами было мое сердце.
