Лидия
На постели двое, но я не могу их рассмотреть. Они расплываются передо мной как два неясных пятна.
– Лида?! – голос Емельяна приводит в чувства.
– Ты?.. – выдавливаю едва слышно.
Мама лежит на животе, Емельян гладит ее по спине.
Горячий воздух ошпаривает легкие. Задыхаюсь. Тошнит от картины.
Мама и Емельян что-то мне доказывают, выкручиваются… Меня корежит от их борзой наглости.
– Вранье!! Прекратите! – срываюсь на крик.
– Что с тобой? Не веришь матери, мы же подруги!
– Не смей называть себя моей подругой!!
– Нина, скажи Лиде правду, – требует Емельян, одеваясь поспешно.
– Она не поверит… посмотри на ее бешеные зрачки.
– «Нина»? Теперь вы на «ты»! – я полном шоке.
Больше нечего здесь делать, надо уйти от предавших людей. Меня ломает, ноги ватные, пульс учащается, не могу сдвинуться с места.
– Ненавижу! – выпаливаю громко. Жадно втягиваю воздух в легкие, бегу прочь.
– Лида, стой, я всё объясню!! – громкий окрик за спиной.
– Не стоит, она тебе не поверит! Я знаю свою дочь, она – максималистка.
Вылетаю из дома, падаю за руль автомобиля. Меня всю трясет. Вцепляюсь в руль. Сил нет, но надо убраться отсюда срочно.
Выезжаю на шоссе.
Постоянные вспышки произошедшего мешают смотреть на дорогу. Снова темнеет в глазах от тошнотворной картины – мать лежит на животе, Емельян сидит сверху, гладит ей спину.
По позвоночнику бегут ледяные мурашки.
Мышцы сжимаются, одергиваю руки от руля, и машина тут же вылетает на встречную полосу.
Хватаюсь за руль, пытаюсь исправить ситуацию. Ничего не выходит. Громкий удар и лязг сминающегося железа.
Проваливаюсь в темноту. Падаю. Очень больно.
Поднимаюсь. Темный город, заросший ложью и предательством.
Будто, вижу изнанку людских мыслей и поступков.
Всё вокруг горит в огне.
Разворачиваюсь, бегу прочь.
Не успеваю скрыться…
Так больно, кожа горит, будто с меня ее снимают…
***
Картина пятилетней давности давит на меня многотонным грузом. Я стою перед мужчиной, предавшим меня с моей же матерью.
– Ты?! Зачем пришла… – скользит изумленным взглядом.
Вздрагиваю от знакомых ноток давно забытого голоса. Чувствую себя некомфортно. Осматриваюсь по сторонам.
– Я один, она ушла на завтрак, – сообщает Емельян, читая по глазам мой вопрос.
Становится неприятно, ощущения, будто ворую внимание чужого мужа.
– Помоги мне, – делаю шаг вперед, и оказываюсь в большом холле гостиничного люкса.
– Я?! – в шоке смотрит мне в глаза. – У тебя есть свои ручные псы – охранники, а ты просишь помощи у меня? Совсем обнаглела?! – голубые льдистые глаза замораживают меня.
– Мне больше не к кому обратиться. Ты – последняя инстанция, – делаю шаг вперед, но Васильев делает шаг назад, и между нами снова пропасть.
– Почему? – сканирует меня с головы до ног.
Прекрасно знаю, что после двух бессонных ночей выгляжу жалко, но сейчас это не имеет абсолютно никакого значения.
– Наш сынок пропал, его похитили два дня назад, – выдавливаю еле слышно, опуская глаза в пол, сжимаю руки в кулаки.
– Наш кто?.. – Емельян делает ко мне один широкий шаг и хватает за плечи.
Прикосновения мужчины отдаются во мне миллиардами импульсов, пронзают насквозь растревоженную душу.
– Захар – твой сын, ему четыре, у него такие же небесно-голубые глаза, ямочки на щеках, русоволосый светлый мальчик, богатырь как его папа, а еще он в беде, – рыдаю безудержно.
– Мой сын… мой сын, – повторяет бесконечное число раз Емельян, – машинально поправляет упавшую мне на лицо прядь шоколадных волос. Пальцы мужчины теплые и ласковые.
Вспышки прошлого тут же бьют меня в грудь изнутри, выламывая ребра.
Задыхаюсь.
Отталкиваю от себя Емельяна.
– Я хорошо заплачу, если ты поможешь мне…
Молодой мужчина растерянно глядит на меня.
– Заплатишь за поиски моего же сына??!! Что-то ты не договариваешь, милая. Хочешь меня использовать? Чей это сын?!!
Нас обоих топит в эмоциях – гнева, страха, разочарования, и остатки нашей любви разъедает токсичная кислота.
Теперь есть только мы, наша обоюдная ненависть и недоверие.
А еще огромная беда – мы потеряли сыночка.
Пять лет назад
Лидия
Емельян помогает мне выбраться из аудитории – держит дверь как джентльмен, протискиваюсь, у меня в руках нехилая стопка учебников, которые именно мне, как старосте, поручили сдать в библиотеку.
– Сашка – козёл, – рычит Емельян, – я бы ему вмазал за предательство!
– Никогда не думала, что наш друг способен изменить Амелии. Это больно, неприятно, унизительно! Да еще с кем! С подругой из общей тусовки, – выдавливаю из себя, отвечая эхом.
– Роза тоже хороша! Соблазнила парня. Как он мог устоять? У него не было шанса!
– Саша, по-твоему, телок, которого затащили в постель на веревочке?! – злюсь. Всем известно, что в измене априори виноват мужчина, – Сашка сбил Розу с толку, задавил подарками и обещаниями!!
– Уверена, что баба не может быть зачинщицей?! – левая бровь Емельяна изгибается домиком и ползет вверх.
Шикаю на бойфренда, не люблю, когда он сминает серьезный разговор неуместной шуткой.
Склоняю головку набок и заглядываю в небесно-голубые чистые глаза Емельяна Васильева, моего парня и однокурсника по совместительству.
– Емельян, поклянись, мы никогда не попадем в подобную токсичную ситуацию!!