– Лана, почему тебе всегда достаются места у окна? – Алина картинно надула губы и бухнулась в свое кресло.
– Потому что скоро ты уснешь и проспишь весь перелет, несмотря на то, что прилетим мы лишь к обеду, – укоризненно взглянула я на Алину и та расплылась в улыбке.
Мы были очень разными, но однажды сев вместе еще на первом курсе института, стали близкими подругами, делившимися друг с другом всем – сердечными делами, которые так любила моя неугомонная компаньонка, сокровенными мыслями и мечтами, ну и, конечно, собственным временем.
Нас считали лучшими лингвистами в институте и каждое лето отправляли на стажировки в разные страны. На этот раз наш институт заключил договор с одной из известных парижских фирм по предоставлению услуг переводчиков. И, вот, мы, не веря своему счастью, уже сидели в самолете на полпути к сердцу Франции – Парижу.
– Что правда, то правда, – согласилась Алина, – поспать я люблю. Ох, Лана! Если бы ты только видела, какие сны мне снятся, какие мужчины…
– Да ну, могу себе представить.
Я взяла из ее рук любовный роман и посмотрела на обложку, где красовался полуобнаженный мускулистый мужчина. Заголовок гласил: «Вечная страсть». Я закатила глаза и покачала головой.
– Тебе нужно меньше читать любовных романов.
– Ну уж нет! – отрезала Алина, ехидно улыбаясь. – Я ведь должна подготовиться ко встрече с самыми горячими любвеобильными парнями. Сбывается мечта всей моей жизни. Французы такие лапочки.
Алина взяла мою руку и прижала к своей груди.
– Lorsque j'entends ou prononce le mot "Amour", je pense naturellement à toi, ma chérie (Когда я слышу или произношу слово «Любовь», я думаю только о тебе, моя любимая), – прошептала мне она с наигранно восхищенным выражением лица.
– Прекрати, – рассмеялась я и стукнула ее книжкой.
Алина, демонстративно сощурившись, стала осматривать меня снизу доверху.
– Фарфоровая кожа белокурой нимфы, глаза словно голубые топазы, стройный стан высокой фигуры, изящные ноги от самых ушей, а русые волосы до самой… Ай! – я локтем пихнула подругу и та запнулась.
– Ну что ты, что ты! Я хотела сказать до самой талии и даже немножечко ниже, – широко улыбнулась Алина.
Я махнула на неё рукой и лишь покачала головой. Неисправимая девчонка!
– Ну, так вот, – невозмутимо продолжила она. – Ты произведешь настоящий фурор во Франции, я знаю!
– Спасибо, оставьте фурор себе, – скривилась я.
– Да я бы только за! – поддакнула она.
– Рыжеволосая огненная красотка с изумрудно-зелёными глазами и не менее огненным язычком, которая точно никому спуску не даст! – вторила я примеру подруги.
Она была ростом пониже меня, покруглее, но всё равно стройной, а её ярко-рыжие густые вьющиеся волосы до плеч, развиваясь на ветру, превращали девушку в настоящую богиню солнца.
– Всё-всё, можешь не продолжать, – вскинула она руки вперед. – Язык мой – враг мой. Не умею вовремя промолчать, говорю, что думаю, а думаю я много, и в итоге все мужчины разбегаются.
– Ну и пускай разбегаются, – осторожно приобняла я подругу за плечи, – нам ведь не нужны слабаки, не способные разглядеть доброе, чувствительное сердце, удивительную преданность и искренность?
Алина сжала губы и отрицательно покачала головой.
– Вот и пускай катятся на все четыре стороны! – с гордым видом высказала я и махнула рукой в сторону. – К чёрту мужиков!
– К чёрту мужиков! – произнесла подруга таким же серьезным тоном.
Я затаила дыхание. Неужели получилось?
– Но только на время перелёта, – не выдержав, рассмеялась она.
Я глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла.
– Но попытаться стоило, – устало проговорила я самой себе.
– Ах, Лана-Лана, я чувствую, впереди нас ждут большие приключения…
Алина мечтательно запрокинула руки за голову и устроившись поудобнее в кресле, закрыла глаза.
– Вот этого мне только не хватало, – кисло подумала я и уставилась в иллюминатор на мелькающие во тьме огни.
Я не искала встреч с мужчинами, свиданий под луной, головокружительных приключений и прочих сказок. Нет, все мои мысли и желания занимали совершенно обычные, приземленные вещи. Я решила полностью посвятить себя учебе и работе, оставляя всё свободное время подруге и любимым книгам. Мне было как-то неспокойно на душе в последние годы, и, только загружая себя делами до предела, удавалось унять это ноющее чувство – одиночество.
