Богатство и бедность вечно сопутствуют человечеству. Неразлучной парой изобильного Пороса и нищенки Пении называл их мудрый Платон.[1] Проходят века, а их противостояние не прекращается, разрыв в уровне доходов не только не уменьшается, но даже растет. В «Декларации тысячелетия» ООН, принятой в 2000 г., отмечались небывалые масштабы социальной и имущественной дифференциации. В качестве первоочередной задачи выдвигалось преодоление нищеты, сокращение вдвое доли населения, имеющего доход менее 1 долл. США в день, и повышение уровня жизни наиболее отсталых стран и народов.[2]
В России 2000-х годов, где по данным Росстата коэффициент дифференциации доходов[3] составил более 15 раз,[4] вопросы, связанные с неравенством, приобрели особый смысл и значение. Наша страна занимает второе место в мире (после США) по числу долларовых миллионеров, и в то же время 59 % населения, согласно социологическим исследованиям, находятся «ниже черты бедности», «на грани бедности» и в состоянии «малообеспеченности».[5] Возмущение вопиющим неравенством часто перерастает в недовольство всей новой российской системой общественных отношений. По справедливой оценке Н.М. Римашевской, «образовались как бы две России», различающиеся между собой не только по материальной обеспеченности, но и по своей психологии, ценностным ориентациям, жизненным устремлениям.[6]
В этом контексте важно обратиться к одному из аспектов проблемы, который зачастую остается в тени. Он связан с религиозным опытом человечества и нравственным осмыслением богатства и бедности. В свое время ему уделяли большое внимание корифеи социологии и прежде всего М. Вебер. Но его интересовали «не этические теории теологических компендиумов, а коренящиеся в психологических и прагматических религиозных связях практические импульсы к действию».[7] Мы предлагаем сосредоточиться как раз на такого рода теориях и рассмотреть особенности православного подхода к материальным благам, сопоставив его с католическим и протестантским.
1. Универсальные принципы в отношении к земным благам
Чтобы не принять универсальное за уникальное, свойственное только православию или только христианству в целом, необходимо сказать об общих нравственных принципах социально-экономической жизни, выработанных человечеством. На них ориентировались верующие многих религий мира в течение веков и тысячелетий.
Как бы ни воспринимались высшие силы, – безличным Абсолютом, Мировым Разумом, целым пантеоном богов или единственной Божественной Личностью – этические заповеди, в том числе касающиеся собственности и богатства, во многом совпадали. Это и неудивительно, поскольку в основе лежало «золотое правило», которое звучало практически одинаково в самых разных учениях. Считается, что впервые его сформулировал греческий поэт-философ Гесиод (VIII в. до н. э.), призывая «не делать другому того, чего не желаешь себе». Это же проповедовали восточные учителя мудрости, в частности Конфуций (Лунь юй, XV, 23). В Ветхом Завете это правило было преобразовано в заповедь деятельной любви: «люби ближнего, как самого себя» (Лев. 19, 18), которая стала в Новом Завете краеугольным камнем индивидуальной и социальной этики, распространяясь на все человечество. В Коране Аллах через Мухаммада обращается к людям: «Я не прошу у вас награды…, а зову лишь любить ближнего» (Коран, 42, 43). Впрочем, в Евангелии говорится и о нравственным минимуме: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк 6, 31). То же самое сказано и в Коране: «Не обижайте других, и сами не будете обижены» (Коран, 2, 279).
