Мой реквием меня уж больше не тревожит,
Я отпустил все нити паутины,
Коням своим ослабил удила,
Убийцей был создатель Ватикана,
Буонарроти расчленил натуру,
Моя судьба с фортуной все цела.
Не рок, не реквием, а графиню – дуру,
Играет Германн, только три туза,
Да, три туза, не тройка, не семерка,
Двух мальчиков с балкона, с пятнадцатого этажа,
Жестокость русская, если кто-то поднялсЯ
Вверх по лестнице, то упадет другой,
Что делать с матерью такой?,
Не мужу отомстила, а себе.
А может быть, как в «Скрипке Ротшильда»,
Муж, добрых слов, там Марфе Ивановой,
Не говорил со дня венчания, сердце изо льда.
Придет раскаянье, до трагедии, до новой,
В стране, а не в её душе – беда!
