По достижении определённого возраста и знаний у каждого человека возникает желание и потребность выразить свои мысли, чувства, идеи. Одни начинают сочинять стихи, другие рисовать, третьи музицировать. Накопленные знания и опыт рвутся наружу и требуют письменного выражения, претендуя на исключительность и абсолютную истину, познанную только тобой и требующую непременного донесения до человечества, иначе последняя будет безвозвратно потеряна.
Но попытка отобразить свой опыт, жизненные приключения сталкивается с невозможностью ясно отобразить свои мысли, с непониманием, как можно ясно переложить всё на бумагу.
Ровно это испытываю и я. С решимостью бросаюсь изучать русскую словесность. Увлечённо изучаю понятия эпического, драматического произведения, повесть, рассказ, роман, языковые средства выражения, способы построения того или иного произведения, средства художественного языка. Чувствую себя понимающим и способным выразить свою сокровенную тайну, так необходимую человечеству. С волнением сажусь за компьютер и начинаю писать, исправлять, переделывать.
Прочитываю написанное:
– О скудность и ограниченность ума и языка! Полная неспособность изложить мысль, правильно построить предложение.
Бросаюсь к истокам русского языка, частям речи, склонениям, местоимениям, способам построения предложений и т. д.
Расположившись на диване, ощущаю свою значимость и приближение к какой-то истине, открытию, новому знанию и пониманию мира. Чувствую необходимость всё записать.
Перечитывая утром всё, что в таких муках родил мозг, а гора родила мышь, всё написанное – абсолютная глупость или малоинтересный факт. Величественный мозг не желает рождать шедевров и словесного чуда.
Муза старательно и принципиально обходит меня.
Вторгаюсь в философскую мысль человечества.
Мелькают бытие, сознание, время, пространство, Аристотель, Сократ, Платон.
Интернет взрывает мозг миллионами мнений, взглядов и катаклизмами.
В новостях читаю откровения церкви о необходимости запретить в школе рассказы Чехова «О любви», Куприна «Куст сирени», Бунина «Кавказ». О, сила запрета и тайна религиозного воздействия. Прочитываю всё запретное, греховное.
На диване лежит Чехов, Бунин открыт на рассказе «Кавказ», на столе покоится Куприн. Несомненно, церковь запретами добьётся культурного просвещения и духовного развития общества. Запретный плод сладок. В комнате абсолютный беспорядок: русские классики, учебники русского языка, словесности. Покоится на верхней полке Библия, взятая у родственников для расширения кругозора и сознания. Самое время почитать психиатрию и изучить мыслительный процесс. Выхожу покурить, пытаясь привести в порядок голову.
Заспанная жена с тревогой вглядывается в творческий хаос, устроенный мной, явно беспокоясь за меня. Даёт почитать Хакамаду и её мастер-класс на смартфоне. Бросаются в глаза цены за вход, за ряд, за балкон. Внимательно знакомлюсь с откровениями Хакамады, но почему-то творческий порыв и так и не пришедшее вдохновение исчезают как по волшебству. Приходит отрезвление, и я возвращаюсь к реальности.
25.10.2016 г.
Шёл май 1998 года. Накопив 4 тысячи долларов, всерьез задумался о покупке машины к осени. Но на новую машину нашего легендарного автопрома по-прежнему не хватало. Вдруг раздался звонок родственника из крупного северного города:
– Мы нашли тебе отличную «Жигули» шестой модели, в хорошем состоянии, 1996 года выпуска.
Сборы были недолгими, и вот я с родственником на пути к мечте. Встретившись с хозяином, чуть ли не рыдавшим на руле своей красавицы цвета морской волны, единственным изъяном у которой была царапина на правом крыле, осмотрев машину вместе со знающим толк в этом деле родственником, решился на сделку. Воодушевлённый близким радостным событием, предложил тут же оформить счёт-справку и рассчитаться за машину долларами, в которых я хранил свои сбережения. Но хозяин попросил обменять «зелёные» на «деревянные», несмотря на все приводимые мною доводы преимущества валюты. И я с тоской, поменяв деньги на деньги, стал новым хозяином чуда нашего автомобилестроения, причиняя боль и горе бывшему владельцу. А сам, счастливый и радостный, предоставив руль машины родственнику как более опытному, его стаж был более 30 лет, уселся рядом, отдал команду, и наш экипаж рванул навстречу бездорожью и приключениям.
Отъехав сто километров от города, моя «ласточка», как я её окрестил, видимо, начала тосковать по так любившему её хозяину, просто раскапризничалась и не хотела ехать дальше. Но родственник, знавший норов наших машин благодаря богатому жизненному опыту, покопавшись в трамлёре, усмирил на время красавицу. А заодно заметил, что бывший хозяин, видимо, в пылу страсти и от горечи расставания, заменил правое заднее колесо, и у бесцеремонно ограбленной красавицы, как бельмо на глазу, красовался старый ржавый, но свежеокрашенный диск. Хозяин, житель Западной Украины, вероятно, неисправимый романтик, повесил видимо снятое колесо дома, как штурвал корабля, в память о своей безумной любви.
