Исповедь нелегала
Посвящается тете Эле, которая была автором
идеи, и своим примером показала,
что такое истинная преданность матери.
Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
Звучал во мне то радостью, то болью.
За ширь твоих дорог, в которых человек,
Все испытав, становится собою.
Роберт Рождественский
Пролог
В фильмах все это выглядит по-другому, а в жизни никто никого не предупреждает, что лежа в запертом багажнике, человек испытывает муки ада. Никто не скажет, что на малейшей кочке в тело будто врезаются миллионы тонких иголок, что от нехватки кислорода теряешь сознание и возникает чувство, что перед тобой стена из ваты.
Я лежу в кромешной тьме уже более десяти часов, по крайней мере, мне так кажется, старенький Audi держит путь на запад, и киборг-водитель даже ни разу не сходил в туалет за это время. Я прозвал его киборг, так как любому нормальному человеку совершенно необходимо останавливаться в дороге, хотя бы для того, чтобы размять ноги. Но этот, видимо, привык к таким марш-броскам и поэтому хочет побыстрей отделаться от неприятной ноши в виде моего бренного тела.
Мои мысли начали путаться, голова закружилась, и тело освободилось от накопившейся в нем жидкости. Во второй раз. Чувствуя, что вот-вот опять провалюсь в забытье, я мысленно вернулся в то время, когда мне было хорошо, я вспомнил маленький дом и теплые руки мамы. Ароматный хлеб и веселый смех соседских мальчишек за окном. Как все это началось? Как я дошел до этого кромешного ужаса в моей жизни? На этом мысль угасла, и я опять погрузился во тьму.
Кыргызстан
– Айбек! – громко позвала мама, стоя на пороге полуразвалившейся времянки, – сходи к реке, мне нужна вода, нечем стирать, а я должна отдать заказ Бурул-эже>1 завтра утром.
Гуля была прачкой и брала работу на дом, ее ценили и поэтому дефицита заказов у нее не было. Она все делала сверхмеры: крахмалила и гладила, подшивала и выводила самые трудные пятна, даже если это стоило ей кровавых мозолей на руках. Несмотря на свой еще молодой возраст, выглядела она значительно старше своих лет. Вокруг ее глаз виднелись морщинки, а улыбчивый рот с родинкой на губе все реже и реже улыбался. Это была хрупкая женщина, невысокого роста, с очень прямой спиной. Ее черные волосы уже покрыла седина, а когда-то веселый взгляд карих глаз потух и покрылся серой дымкой. Окружающих до сих пор восхищала ее способность ходить так прямо, женщины с завистью расспрашивали ее, как ей это удается, а она отвечала, что все детство провела, стоя у стенки с книгой на голове. «Я нашла хорошее применение книгам, они сослужили мне хорошую службу», – говорила она, смеясь. После того, как ее бросил муж, оставив одну с тремя детьми, она поклялась себе, что никогда не опустит руки, сама вырастит и выучит своих детей. Он украл ее>2, когда ей было всего семнадцать, увез в соседнее село, и в тот же вечер их поженил местный молдо>3. Родители отправились за ней, намереваясь увезти домой, но, к сожалению, было уже поздно. После обряда Нике>4 муж не стал долго ждать и воспользовался своим правом на первую брачную ночь, в результате чего она лишилась чести и вынуждена была остаться в доме новоявленного супруга. Это был почти незнакомый ей мужчина, старше на целых десять лет. Внешне он ничем примечательным не выделялся, и никаких чувств в Гуле не вызвал, но из страха девушка осталась и не стала сопротивляться.
В Кыргызстане воровство невест всегда было традицией, и за это никто никого не наказывал. Девушке, уже имевшей связь с мужчиной, не оставалось ничего другого, как только смириться со своей участью и попытаться строить жизнь в новой семье. Наделав троих детей, но не желая их обеспечивать, ее супруг уехал в город на заработки, но спустя год от него пришло известие, что он женился и живет в городе, а ее отпускает и освобождает. Только три слова написал он в конце записки: «Талак, талак, талак>5». После этого Гуля четко решила для себя, что не будет страдать. Она упорно работала и потихоньку встала на ноги. Работала на износ только для одной цели, чтобы ее дети получили образование. Старший Айбек окончил школу с золотой медалью и должен был поступать в ВУЗ. Мать всячески помогала сыну в надежде, что он поступит на бюджет, так как платить за контракт денег не было. Родители Гули уже скончались, а родственников, которые бы ее признавали, у нее не было. Забота о детях висела на ней и рассчитывать она могла только на себя. Каждый раз, глядя на мальчика, она наполнялась гордостью за его успехи и стремление к учебе. Мальчик рос умным и начитанным, любую свободную минуту он использовал для чтения, находя книги по всему поселку. Гуля жалела сына и старалась не заваливать его работой, но две младшие дочери были еще маленькими, поэтому ее главным помощником оставался Айбек.
– Хорошо, апа>6, – крикнул в ответ старший сын и кинул полено на кучу уже нарубленных им дров. Айбек был высоким парнем – наследие, которое досталось ему от подонка отца. Он носил короткую стрижку, единственно возможную для его непослушных черных волос, и мальчишескую челку, торчащую во все стороны. Айбеку, в отличие от большинства кыргызов, которые обычно имеют азиатский разрез глаз, посчастливилось иметь большие миндалевидные светло-медовые глаза и яркую родинку над губой, унаследованную от матери. Его, в остальном ничем не примечательному лицу, особую притягательность придавал взгляд, глубокий и пытливый, один раз увидев его, непременно хотелось оглянуться и рассмотреть получше, словно во всем облике парня была какая-то загадка, которую непременно хотелось разгадать. Когда мальчик родился, сельская повитуха, увидев его, сказала: «Этот парень проживет удивительную жизнь! У него впереди долгий нелегкий путь». К ее словам прислушивались, потому что она частенько оказывалась права в своих предсказаниях, поэтому Гуля почти сразу, как смогла, отнесла сына к мулле и попросила дать ему защиту.
