В производственном цехе, расположенном в просторном помещении, несмотря на полное отсутствие солнечного света, царила очень уютная атмосфера.
Взгляд цеплялся за искусно изготовленную мебель, идеально гладкие мраморные плиты с расписными вставками, кованые украшения на потолке, причудливые изгибы которых увековечили память об искусных мастерах, приложивших руки к этому великолепию. На стенах, обшитых металлом, блестели капельки разноцветных камней. Играя бликами и переливаясь всеми цветами радуги, они завершали причудливые композиции и гармонично дополняли собой работу из тончайшей гравировки. Резная мебель из цельного дерева, вероятно, очень тяжёлая, казалась необычайно воздушной благодаря причудливым формам и мельчайшим деталям.
Повсюду стояли разного рода станки и машины, о назначении которых можно было догадаться, глядя на рабочих, что трудились не покладая рук. Помещение с высокими потолками переполнялось звуками, со всех сторон слышались разговоры, доносились удары металлических предметов, пахло деревом, бумагой и краской. Повсюду толпились рабочие в одинаковых фартуках и, несмотря на большое количество процессов, делали всё степенно и совершенно не суетясь. Каждый знал своё дело, а в ловких движениях и сосредоточенных лицах ощущался некий трепет, любовь к работе и бережное отношение к труду. Полное отсутствие естественного освещения возмещалось круглыми каминами, встроенными в стены, пламя от которых яркими всплесками разливалось по всему цеху и вовсе не уступало по яркости солнечному свету. Огромные ниши, украшенные по кругу ободом из драгоценных камней и серебряных узоров, хранили в себе неугасающий огонь и наполняли всё вокруг уютным теплом, располагающим к милой, дружественной беседе. Жёлтые блики отражались в металлических пластинах и переливами мелькали по неровной поверхности, изрезанной глубокими рисунками, из-за чего казалось, что стены излучают собственный внутренний свет.
В невероятном танце звуков послышался тяжёлый скрежет открывающейся двери, которая практически сливалась со стеной и была обозначена лишь небольшими зазорами по периметру. Массивное полотно из цельного дерева, обшитое точно таким же материалом, что и всё вокруг, практически полностью сливалось со стеной.
Тому, кто её открывал, это явно стоило немалых усилий. Всем телом навалившись на край, он смог организовать лишь небольшую щель и, что есть мочи вдавив живот и надрывисто кряхтя, протиснуться в помещение, по неосторожности оставив на другой стороне левую туфлю. Пухленький карлик кряхтел и извивался в попытках достать утерянную обувь, демонстрируя при этом свои красные носки в жёлтую полоску. Вскоре его старания принесли свои плоды, и потёртый ботинок с острым носом вернулся на своё законное место. Второпях натянутый носок вылез поверх штанины и создавал несколько неряшливый образ, что, впрочем, осталось без внимания его обладателя. Толстячок поправил слегка помятый вельветовый костюм, ладонью пригладил седеющую бороду, доходившую ему до колен, и, насвистывая весёлую мелодию, в бодрой манере направился вглубь цеха.
Вприпрыжку он подошёл к столу, расположенному чуть в стороне от шумной толпы рабочих, и направил свой взгляд на толстую книгу в кожаном переплёте, лежащую в самом центре творческого беспорядка. Массивная столешница ломилась от всевозможных приспособлений. Инструменты различной формы и самого разного назначения хаотично располагались рядом с обрывками бумаги и кусками натуральной кожи. Стеклянные банки с масляной жидкостью отбрасывали свои тени на разбросанные по всему столу нитки и ремешки и украшали поверхность круглыми пятнами засохшей эмали.
Карлик потянулся за книгой, слегка коснувшись её, и тут же изменился во взгляде. Лёгкая непосредственность и суетливость уступили место необычайной заинтересованности, поглотившей всё его существо. Взяв книгу, словно новорождённое дитя, толстячок прижал её к сердцу, затем поднёс близко к лицу и полными лёгкими вдохнул запах кожи и новой краски. Затем трясущимися пальцами проскользнул по идеально ровным швам на краях обложки, исследовал надпись, расположившуюся по центру медными буквами, ещё сохраняющими тепло расплавленного металла. Жадным взглядом исследовал переплёт из чёрной кожи, наслаждаясь каждым изгибом блестящего материала, и, открыв книгу, с трепетом разглядывал желтоватые листы, медленно перелистывая одну страницу за другой. Насладившись процессом, он закрыл книгу, перед этим уложив поверх первой страницы кожаный язычок с медной бусиной, который в качестве закладки торчал снизу из-под страниц. В его следующем порывистом движении промелькнуло желание коснуться круглого отверстия в верхней части обложки, но рука зависла в воздухе на расстоянии одного сантиметра, и пальцы скользнули по воображаемой поверхности, тут же сжавшись в кулак в попытке спрятаться от соблазна.
Опомнившись от некоего гипноза, бородатый весельчак трепетно прижал книгу к себе, с силой обхватив её руками, и направился в сторону выхода. По-прежнему неуклюже он пролез в тонкую щель между стеной и дверным проёмом, теперь уже беспокоясь не только за свой живот, но и за сохранность предмета, который ему было велено доставить. Последней за стеной скрылась рука, держащая ценный груз, после чего дверь с тяжёлым звуком, но при этом достаточно легко закрылась сама, оставив в воздухе небольшое облако пыли.
