Еще томился избранный народ в неволе
И море не разверзлось по велению пророка.
В земле с названьем Уц судьбой доволен
Жил человек один без гре́ха и порока.
Иов был справедлив и сторонился зла,
Богобоязненен и почитал в быту творца.
С соизволенья Бога жизнь его текла
И пред очами Вышнего он не терял лица.
За праведность послал ему Господь семь сыновей,
Трех дочерей, имущество из множества голов:
Семь тысяч мелкого скота и пар пятьсот волов,
Три тысячи верблюдов и пятьсот ослиц, еще людей
Чтоб за имуществом смотреть, и знаменитей был Иов
Всех сыновей востока, его же сыновья в своих домах
Устраивали праздник каждый день, меняя только кров,
И посылали пригласить сестер участвовать в пирах.
Неделя пролетала, и круг пиршеств замыкался
И призывал тогда Иов детей, желая освятить,
И рано утром жертву богу приносить старался
По их числу, и одного тельца за грех, простить
Их души, если вдруг в сердцах своих хулу на Бога
Допустили дети, и делал так Иов во все такие дни.
И дым сожжений достигал небесного чертога,
И эту жертву принимал Господь, как от родни.
И как-то раз собрались Божие сыны у трона
Откуда правит сам Господь вселенной.
Был с ними сатана, и Бог изрек с амвона:
«Где был ты, дух незваный и надменный»?
И отвечал тот: «Я по земле ходил и обошел ее»
«Коль так, то видел ты, конечно и Иова моего.
Нет непорочнее раба, он не замечен в твоем зле»!
«Да разве даром он такой, не ты ли оградил его
И дом, и все, что у него благословил, но забери
Назад, что щедро дал, посмотришь, как он запоет»!
«Вот то, что у него, в руке твоей, его лишь не бери»,
Сказал Господь, а сатана к земле свой устремил полет.
В один из дней, когда все дети пили, ели за столом
У одного из братьев, вошел к Иову вестник и сказал:
«Паслись ослицы, тут же и волы дремали, но потом
Напали Савеяне вдруг и их угнали, а я от них бежал.
Иные пастухи поражены мечом», – еще он говорил,
Как подошел второй посланец и сообщил дурные вести:
«Огнь божий пал с небес и всех овец и отроков спалил,
Лишь спасся я один, чтоб донести всю суть известий», –
Еще он не закончил, как нагрянул третий, словно рок:
«Иов, Халдеи покусились на твоих верблюдов, взяв оны́х,
Погонщиков же поразили острием меча», еще он рек,
Как в двери уж другой гонец вбежал и говорил впридых:
«Твои все чада пили, ели в доме брата, налетел на них
С пустыни ураганный ветер и дом под ним сложился.
Все умерли, остался я, чтоб сообщить о смерти их».
И, разодрав одежды, пал Иов на землю и склонился.
«Как наг я вышел с чрева матери своей, так и вернусь,
Господь когда-то блага дал, теперь назад все взял.
Угодно видно было так Ему, я перед Ним смирюсь,
Благословенно имя Господа, которому я внял».
И снова день тот наступил, когда у трона встали
Сыны те божии, и сатана допущен с ними на прием.
И вновь спросил Господь у сатаны: «В какие дали
Ходил ты нынче»? «Я по земле бродил и обошел ее»
«Ну, видел, ты Иова, все также непорочен и не зол,
Богобоязненен и справедлив, доселе в мыслях тверд,
А ты хотел, чтоб погубил его безвинно, что ж он гол,
Теперь, всего лишен». «Но он все также жив, не мертв.
Отдаст за жизнь свою тот человек и веру и любовь!
Простри же длань над ним, коснись ко́сти и плоти,
Когда возникнет выбор умереть иль жить, то вновь
Благословит ли он Тебя, а может выступит и против»?
«Вот он, в руке твоей, лишь только душу сбереги»! –
Сказал Господь, а сатана помчался прочь от Бога
И поразил Иова враг от темени и до стопы ноги
Проказой лютою, а тот с собою взял скребок из рога,
Чтобы скоблить себя и удалился на окраину селенья.
Жена сказала, видя это: «Страдаешь от упрямства ты,
Как прежде в непорочности ты тверд, имей сомненья,
Скажи хулу на Господа или страдай от этой коросты́».
«Безумна ты, жена и глупость твой язык несет,
Неужто будем принимать от Бога лишь добро
И восхвалять его, когда нам хорошо и полон рот,
Куда же деть то зло, что в мыслях часто бродит?
Иль может быть не от него к нам тьма приходит?
Но только Бог способен знать, в чем наше благо
И принимать должны мы все, что от него исходит,
Ведь без него не сможем сделать правильного шага.
Услышали друзья Иова о несчастиях его и ранах
И вышел каждый из своих давно известных мест:
И первый, Елифа́з был родом из страны Фема́на1
Второй, Вилда́д был из Шуа́ха2 и один, как перст.
И, третий, наконец, Софа́р из города Наа́ма3.
Друзья пришли, чтоб сетовать и утешать Иова
Когда же не узнали друга, то случилась драма:
Рыдали все и рвали на себе одежду, и не слова
Никто не говорил ему семь дней и семь ночей.
Все видели страдания его, никто не смел сказать,
И лишь жена глядела из заплаканных очей
В надежде, что устанет он покорно принимать
Несчастья и болезни, что свалились разом
И с гневом выплеснет свою обиду небесам.
И, наконец, открыл Иов уста свои и сразу
Он проклял день, в который появился сам.
И ночь, в которую вообще зачат был человек:
«Пусть день рожденья станет вечной тьмою,
Коль все равно теперь мой день уже померк,
А ночь зачатия не канет с утренней звездою.
Зачем не умер я младенцем, выйдя из утробы,
Зачем кормился молоком грудным с сосцов,
На что страдальцу свет, коль тут стою у гроба
И смерти я ищу, как клад былых скупцов.
Ведь, если б умер я, родившись, был бы в мире
