ВМЕСТО ПРЕЛИСЛОВИЯ
Что такое быть инженером? Вы помните советский персонаж Аркадия Райкина – «дырэктор магазын», который сравнивал себя с «простым инженером»? Да никакого сравнения! А в наше время кто властители умов для юноши, обдумывающего житьё, решающего, делать жизнь с кого (по Маяковскому)? Конечно, менеджеры, банкиры, политики, на худой конец программисты. Белые воротнички в светлых офисах. И где-то на заднем дворе – инженеры, бегающие по цехам в грохоте машин, месящие грязь на стройплощадках. Потускнело, ушло на задний план звание инженера. А ведь были же…
Инженер Эйфель,
Инженер Эдисон,
Инженер Шухов,
Инженер Королев…
Может быть, потому что быть Инженером – трудно и ответственно? Потому что настоящий инженер – это поиск, это прокладывание новых путей, дорог в неизведанное, это руководство рабочими – людьми, ничего не принимающими на веру. Попробуй убедить в своей правоте рабочего, добрый десяток лет простоявшего у станка или у сборочной плиты.
Впервые инженерное звание и инженерная школа были введены на Руси, ну конечно, батюшкой Петром Алексеевичем – Школа математических и навигационных наук. С тех пор среди безбрежья немецких, французских, швейцарских имен полуграмотных авантюристов, заброшенных в Россию из разных углов Европы на ловлю счастья и чинов, появляются русские имена.
Инженерный корпус стоял особняком в России. Выходцы из низов, пробившиеся своим умом сквозь тернии российской технической школы, не смешивались ни с чиновничеством, ни с купечеством, ни с темной рабочей массой. Российские толстосумы-промышленники – Строгановы, Демидовы, Морозовы, Рябушинские, Путиловы, Бахрушины – понимали, что успех и благополучие их заводов держатся на инженерных плечах, и платили инженерам впятеро, вшестеро больше, чем другим. Привилегированные, непонятные в своих высоких технических умствованиях, инженеры строили железные дороги и мосты, рудники и доменные печи и высоко несли звание русского интеллигента-инженера.
Но грянула революция, и прекраснодушная русская интеллигенция, решившая, что настало время служить трудовому народу и идеалам справедливости, разом оказалась в лагере врагов рабочего класса, в лагере врагов народа. Сколько их, честных советских инженеров, было обвинено во вредительстве, в пособничестве буржуазной идеологии и сложило головы в сталинских лагерях!
Но ведь строились же Днепрогэсы и Магнитки, космодромы и атомные электростанции! Их строили советские инженеры с логарифмическими линейками в карманах спецовок.
Наше время – время стремительных перемен. Компьютеры заменили чертежные доски с рейсшинами и кульманами. Компьютерная техника отправила на свалку истории арифмометры и логарифмические линейки. Футурологи и молодые самонадеянные программисты утверждают, что уже скоро искусственный интеллект отменит сословие инженеров и будет сам решать все технические задачи человечества. Я не верю в эти пророчества. Может быть, потому что я оптимист и романтик, потому что я свято верю в инженерный гений человека, ищущего новые пути, стремящегося в неизведанные дали.
1
Сергей сегодня опять разругался с женой. Эти ссоры-размолвки стали повторяться всё чаще с тех пор, как они поселились в своем новом деревенском доме. Сергей понимал, что его Света была истинной, до мозга костей женщиной, а женщины не могут жить без скандалов. Он читал в одной умной книжке, что женщины устроены как-то особенно, что они живут не разумом и логикой, а эмоциями, эти эмоции скапливаются там у них в левом полушарии, которым они, в отличие от мужчин, думают, и этим эмоциям нужен периодический выход. Разрядиться им нужно. А мишень для разрядки – вот она, рядом, не нужно далеко ходить. Почему-то они не могут жить как люди – спокойной, бесконфликтной жизнью.
Это происходило с первых лет их совместной жизни. На ровном месте, без всякого повода Света вдруг менялась в лице, становилась чужой, враждебной и начинала метать несправедливые, ранящие стрелы-слова, стараясь побольнее ужалить. «За что?» – недоумевал Сергей. Он не ввязывался в бесполезную перебранку, молча одевался и уходил, бродил вокруг дома в темноте, смотрел на освещенные окна. Там, за этими окнами, шла жизнь, люди улыбались друг другу, смеялись, шутили. Почему же он обречен бежать из своего дома, топтаться в одиночестве, неприкаянно и несправедливо? Он смотрел на часы.
Всего-то сорок минут прошло, нужно потерпеть хотя бы еще столь ко же, чтобы Света остыла. Ну вот, уже прошло полтора часа, можно возвращаться. Он медленно и тяжело поднимался на третий этаж, открывал дверь и по атмосфере в квартире ощущал, что гроза уже пронеслась. Дети сидели в своей комнате за закрытой дверью, а Светлана напряженно молча уткнулась в книгу. Сергей проходил на кухню, гремел там посудой, чтобы убить время, потом командовал детям укладываться спать – завтра в школу! Они не перечили, тихонько шебуршали, разбирая свои постели. Сергей тоже отправлялся в спальню – завтра рано на работу, раздевался и ложился, прислушиваясь к гнетущей тишине. Вот послышались Светины легкие шаги, скрипнула дверь ванной, нестерпимо долго плескалась там вода, вот снова ее шаги, она раздевается намеренно долго, садится на кровать… и они бросаются в объятья друг другу, как истосковавшиеся любовники. Размолвки обостряли чувства, и они потом долго не могли насытиться своей любовью. Тихое, безоблачное счастье длилось несколько недель, а потом снова возникал приступ черной немочи.
