Файл: bezimeni
Создан: 01:01 01.01.01
Изменен: 21:17 17.02.16
Господа профайлеры говорят, что интерес к смерти – к ее способам и орудиям, к мертвым телам и тому, что с ними происходит потом – так вот, господа, именующие себя специалистами по психологии и психопатологии преступников, утверждают, что подобные интересы свидетельствуют о душевном нездоровье. Это, дескать, психопатия. Ну-ну.
Смешно.
Скажите это бойцам спецназа, скажите это патологоанатомам и антропологам. А потом очень быстро убегайте. Потому что они, разумеется, не психопаты, но вспылить могут. Как не вспылить, если какой-то дурак поливает грязью дело твоей жизни.
Так что нет, я не психопат. Моему душевному здоровью можно позавидовать.
Вокруг серийных убийц вообще мифов куда больше, чем правды. Якобы убийцы вырастают из несчастных малышей, которые взрослым насилием мстят миру за то, что пережили в детстве. До сих пор пытаются пристегнуть к серийным убийствам триаду Макдональда, хотя ее почти сразу после «изобретения» перестали причислять к криминальным предикторам. Но в скудных умишках господ, если так можно выразиться, психологов это, должно быть, выглядит очень логично: над ребенком издеваются, он начинает мочиться в постель, а потом, стремясь хоть где-то хоть что-то контролировать, принимается что-нибудь поджигать и мучить животных. Ну а после – убивать себе подобных. Очень, очень логично.
Человек, господа психологи, устроен несколько сложнее.
Спору нет, среди серийных убийц хватает и психопатов, и шизофреников, и много кого еще. Ненормальных, в общем. Но их хватает везде – среди филателистов, реконструкторов, поклонников йоги, вегетарианцев или геймеров. Но это же не означает, что занятия йогой или собирание марок – маркер съехавшей крыши. Так что не надо обобщать.
Надо мной не издевались в детстве, мне не приходилось просыпаться на мокрых простынях, мной не владеет неодолимая тяга к поджогам, и мне бы и в голову не пришло мучить животных. Я и людей не мучаю – какой в том смысл?
Я никому и ничего не доказываю, тем более не мщу за детские страдания. Я просто охочусь. Мне нравится охотиться. Вот и все.
Вы же не зачисляете в психопаты тех, кто берет ружье и идет стрелять уток, оленей, слонов или зайцев? Так с какой стати считать ненормальным того, в чьем воображаемом прицеле – не кабан, не медведь, а человек? О да, разница есть, но она лишь в том, что человек – самая хитрая, самая социально защищенная и потому самая интересная дичь. Охота на тех, кого принято называть братьями нашими меньшими, как ни крути, однообразна. Повадки одного кабана не особенно отличаются от повадок другого, поэтому и приемы охоты одни и те же. Скучно, господа. Человек – совсем другое дело. Каждая Охота – это уникальная головоломка. Поиски особенной, только для этой дичи подходящей приманки, особенного, только для этой дичи подходящего орудия или места для засады. Ничего более увлекательного я не знаю.
Просто Судьба крутит свое колесо – и его стрелка показывает на очередную цель.
Судьба.
Поэтому не задавайте глупого вопроса: жалко ли мне тех, кто оказывается в воображаемом перекрестье моего воображаемого прицела? С какой стати мне должно быть их жалко?
Умирают все. И не надо говорить про безвременную кончину. Смерть – она одна. Она не бывает безвременной. Она всегда приходит… ну… тогда, когда приходит. И если кто-то стал моей целью – значит, так распорядилась Судьба. Мое дело – исполнить ее решение. И получить удовольствие, разумеется.
Часть первая
Несчастный случай
* * *
Телегримеры на совесть постарались, чтобы сделать героя программы посимпатичнее. Но Арине почему-то сразу представилась комната для допросов в СИЗО: жесткий стул, безжалостный свет и – по другую сторону привинченного к полу стола – этот вот… персонаж.
Из-за света, вероятно. Он в студии был еще безжалостнее, чем в допросной. Спина под одолженным у коллег форменным кителем уже ощутимо взмокла и даже чесалась. Как телевизионщики это выдерживают?
Ведущему вон все нипочем, даже лоб не блестит. Улыбается с радушием акулы-людоеда, вопросы задает с такой подкупающей задушевностью, словно тетушку-миллионершу, прибывшую из дальних краев, встречает. Таким голосом обычно разговаривают продавцы чудо-добавок и улыбчивые зазывалы квазирелигиозных сект. Да что говорить – Арина и сама иногда на допросах пользовалась таким вот задушевным тоном. Правда, дозировала его куда более скупо, чем этот лощеный господин в центре студии. Звали господина не то Вадим, не то Руслан.
Она сосредоточила все внимание на том, чтоб не зевнуть, боже упаси, не почесать рефлекторно нос, не сгорбиться – кто знает, когда спецу, который решает, картинку с какой именно из камер дать в прямой, черт бы их побрал, эфир, вздумается разбавить видеоряд Арининой физиономией. А госпожа следователь в этот момент как раз нос чешет – вот красота-то!
