Холодная, промозглая осенняя ночь. Зонт благополучно был забыт дома, и я подняла воротник кожаной куртки, чтобы ледяные дождевые капли не стекали мне за шиворот.
Есть ли какие-то границы у терпения? Сколько боли и страданий может вынести человек?
Я сама не заметила, как вышла на мост, погрузившись в эти тяжелые раздумья. Это был самый любимый отрезок пути. И даже сейчас, несмотря на непогоду это место очаровывало. Фонари, тянущиеся длинной цепочкой, освещали дорогу теплым желтым светом. На проводах висели тяжелые капли воды, блестя и напоминая невероятно длинные бусы. Тишину глубокой ночи нарушал лишь шум быстрой реки и редко проезжающие автомобили. Я остановилась на середине моста (как делала каждый раз, проходя здесь) и, облокотившись, посмотрела вниз. Стоя так, я представляла, что стремительный поток воды забирает и уносит с собой все плохое: тревогу, усталость, отчаяние и бессилие.
Мое внимание привлекла фигура, которая стояла точно так же, как и я и не отрываясь смотрела на воду. Из-за дождя я не могла разобрать девушка это или парень, но склонялась все же к первому, так как фигура казалась довольно миниатюрной. Вдруг она грациозно вскочила на парапет и замерла в нерешительности. Я словно очнулась ото сна и медленным шагом направилась к ней. Это и правда была девушка…
– Привет, – тихо сказала я, поравнявшись с ней и боясь напугать ее еще больше.
Девушка вздрогнула, и судорожно схватилась за фонарный столб:
– Ты кто? Что тебе нужно? – В голосе слышались нотки истерики, а взор был затуманен. Девушка явно была очень пьяна.
– Хотела сделать то же, что и ты. Но ты опередила меня, – ответила я, встав по другую сторону от нее и продолжая смотреть на воду. Нужно было ее сначала ЗАговорить, а потом еще и ОТговорить. – Либо придется прийти завтра, либо давай сделаем это вместе. Хотя 2 самоубийцы за одну ночь, пожалуй, перебор…
Она снова вздрогнула при слове «самоубийца», но продолжала цепляться за столб.
– Может расскажешь, что случилось? Вдруг у тебя все не так уж плохо, а ты сейчас совершаешь самую большую ошибку в своей жизни, – я, не отрываясь, смотрела девушке в глаза, а она в мои. Время тянулось очень медленно. Но вот она протянула мне руку, и я помогла ей спуститься.
– У тебя есть дом? Семья? – Спросила я, не выпуская ее холодной ладони из своей. Девушка шмыгнула носом и утвердительно кивнула. Я ее обняла и почувствовала, как ее плечи затряслись. Со слезами напряжение начало спадать, а значит, с ней все будет хорошо.
– Тогда ты не представляешь, насколько у тебя все хорошо! – Сказала я ей на ухо. – Идем, я тебя провожу.
Я присел на подоконник с кружкой кофе, которую мне принесли сразу же по первой просьбе, и с улыбкой смотрел на ребят. Как только, мы вошли в этот огромный номер отеля, они попадали кто куда. Вчера был мальчишник у нашего друга, и вот мы наконец то приехали загород, где и должны были его женить. Глядя на страдания на их лицах, я даже был рад, что прилетел только сегодня утром.
Вдруг дверь с шумом распахнулась и в комнату стремительным шагом вошла молодая женщина, а за ней статный парень с подносом в руках, на котором стояли стаканы.
– Ну что, нагулялись, мартовские коты? – Спросила она улыбаясь. – Вот за что мне это наказание! Ставь на столик! – Махнула она официанту. – Дальше я сама управлюсь!
Она с задорными искорками в глазах снова обвела взглядом всю нашу компанию:
– Меня зовут Николь, я организатор этой свадьбы. До регистрации 30 минут. – Она мельком взглянула на часы на руке. – Сейчас каждый берет стаканчик, выпивает его, идет в соседнюю комнату и надевает свой костюм. Все чехлы подписаны, так что если вам удастся вспомнить хотя бы как вас зовут, то считайте, что половину работы вы уже сделали. А потом возвращайтесь ко мне, я повяжу вам галстуки и закреплю бутоньерки.
Ребята со стоном потянулись за стаканами. Макс, пошел первым надевать костюм, видимо, желая подать всем остальным пример, ведь он и был женихом. Комната на время опустела, и мы встретились глазами с Николь, она вопросительно приподняла одну бровь, глядя на меня.
– Я не был с ними – прилетел только сегодня, – как бы оправдываясь ответил я на ее немой вопрос.
Она прищурила глаза:
– Ты, должно быть, Алекс? – С интересом спросила она.
– Да, – коротко ответил я, гадая, откуда она узнала мое имя.
– Слушай, Алекс, хочу тебя предупредить … – начала она, но тут дверь открылась, и в комнату ввалились шестеро крепких ребят, на которых были строгие и элегантные темно-синие костюмы тройки и белоснежные рубашки.
– Не знаю, что было в том стакане, но я «как огурец», – заметил Макс.
– Макс, я уже не помню, какая это свадьба у меня по счету, но почти каждый раз я наблюдаю одну и туже картину перед началом! – Задорно засмеялась она. – Вы все будто не жениться собираетесь, а улетать на другую планету, на которой нет женщин и алкоголя. – Она начала ловко завязывать идеальные узлы и крепить маленькие букеты в лацканы пиджаков.
Я быстро переоделся и присоединился к ним в комнату. Ребята уже готовые к выходу весело шутили и громко переговаривались. Николь стояла с последним галстуком возле окна, немного поодаль ото всех. Я подошел к ней, она мне улыбнулась и, подняв ворот рубашки, принялась колдовать и над моим галстуком:
