Заку не стоило возвращаться. Так вот возвращаться.
Сдувшиеся голубые шарики и выцветшие плакатики болтаются на почтовом ящике у дома Зака. Я поправляю свою влажную от пота бейсболку и вздыхаю. Даже украшениям не хочется праздновать его возвращение.
Прямо над домом повисло большое серое облако. На покрытой лишайником крыше играют тени, грязь чёрными слезами стекает по окнам. Меня передёргивает, по разгорячённому лицу скатываются бусинки пота.
– Джастин, – раздаётся звонкий голос.
Круто оборачиваюсь. Моя подружка Ниа появляется на боковой дорожке. В руках у неё небольшая коробочка.
– Привет! – Она резко останавливается. Её длинные косы взлетают, словно плащ супергероя на ветру. Она протягивает кулачок и широко улыбается, на её щеках появляются ямочки.
– Привет. – Мы стукаемся кулаками. Последний раз мы виделись во время фейерверков четвёртого июля – на прошлой неделе. В Чаттануге их обязательно устраивают, так что небо сверкает почти всю ночь.
– Отличная футболка, – говорит она.
Я разглядываю свою мятую футболку со «Звёздными войнами». Почти весь рисунок выцвел, остались только контуры шлема Дарта Вейдера и слова «Я очень…».
– Закончу: я очень… рада тебя видеть, – хихикает Ниа.
Я закатываю глаза и киваю на коробочку.
– Что это?
– Подарок для Зака. Новые кисточки, – она покусывает нижнюю губу. – Это от нас двоих. Уверена, ты думал о другом.
Да… мой список «другого» очень длинный. Я думал об этом, пока шёл сюда.
– Спасибо!
Она смотрит на что-то у меня за спиной.
– Это уже вторая, с тех пор как я вышла из дома.
Я оглядываюсь. По улице движется полицейская машина. Что-то последнее время стало много патрулей.
– Пошли, – она тянет меня ко входу.
Я упираюсь.
– Рано ещё. Может быть…
– Четыреста четыре дня, – говорит Ниа.
– Что?
– Зак пропал четыреста четыре дня назад. Мы не видели его один год, один месяц и девять дней. Это очень давно!
Недавно. Я не думал, что станет хуже после исчезновения Зака, но через неделю понял, что ошибался.
У меня ноги заплетаются, пока Ниа подталкивает меня к скрипучим ступенькам. Дверь распахивается. Миссис Мёрфи, мама Зака, стоит в дверях, улыбаясь так, будто выиграла в Мегалотерею.
– Вы пришли. Не ожидала. Закария будет так рад! – говорит она.
Полное имя Зака – Закария Мёрфи. Мама назвала его в честь одного из библейских пророков. Мы называем его Зак, так проще и звучит круче, да и ему не обидно.
– Как ты, сладенькая? Семья в порядке? – вопросы вылетают изо рта миссис Мёрфи без остановки.
Ниа кивает.
– Да, всё хорошо. Мы только что вернулись с семейной встречи.
– Довольна? – миссис Мёрфи поглаживает длинные косы Ниа.
– Да. Я повидала прабабушку, – девочка тяжело вздыхает. – Сперва она меня не признала. Мама говорит, что к старости могут случаться провалы в памяти.
– Это правда, – кивает миссис Мёрфи.
– Не нравится мне это. Лучше бы люди не старели. Прабабушка и ходить-то почти не может, но мы всё-таки поразвлекались. Играли в нашу любимую игру – «Знаете ли вы?».
– Хорошо, что ты с ней пообщалась.
– Ну да, – Ниа спокойно улыбается, но не так радостно, как обычно. – Вы знали, что девяносто шесть процентов семей для семейных встреч заказывают особые футболки?
Миссис Мёрфи отрицательно качает головой. Её тёмные волосы колышутся, открывая новые седые прядки.
– И вы заказывали?
Ниа фыркает.
– Не-а. Мы часть жалких четырёх процентов. – Она показывает подарок. – Мы кое-что принесли Заку. Это не футболка.
– Не стоило. Но, думаю, ему понравится, что бы это ни было, – миссис Мёрфи гладит Ниа по щеке. – И спасибо за перевязочные средства. Они очень пригодились.
Перевязочные средства? Вот это да! Я готов провалиться сквозь землю от стыда. С тех пор как Зака выписали из больницы две недели назад, я только раз остановился у его дома, чтобы привязать к почтовому ящику шарик с надписью «Добро пожаловать домой!». Я не заходил повидать его. Можно написать мне на лбу большими буквами: «Худший из друзей!» Я просто не хотел видеть его в таком состоянии. И до сих пор не хочу.
Миссис Мёрфи поворачивается ко мне и крепко обнимает.
– Здравствуй, малыш.
Из моих лёгких выходит весь воздух. Материнские объятия…
Через неделю после исчезновения Зака умерла моя мама. Это значит, что уже триста девяносто семь дней я не слышал её голоса, не видел её улыбки, не чувствовал её объятий.
Я утопаю в мягком теле миссис Мёрфи. Она пахнет цветами и шоколадом. На мгновение мне кажется, что это моя мама, а потом печаль волной накрывает меня.
Триста девяносто семь дней. Эти цифры будто застряли у меня в голове. Говорят, что потеря не так сильно ощущается со временем. Ошибаются. Боль всегда рядом, но она нападает неожиданно. Можно чувствовать себя отлично целый час или даже день, а потом – р-раз! – просто сердце разорвалось…
Я высвобождаюсь из объятий миссис Мёрфи. Она вглядывается в моё лицо. Я делаю вид, что не замечаю её опухших усталых глаз.
