Рисует всем нежданную судьбу…
Бывает так – что в сердце будто бы игла
Вонзилась остриём и кровоточит рана…
В душе волненье бьётся, как крылья пойманной орлицы
И с криком рвётся нить, слетевшая со спицы…
Теперь не будет радужных узоров
И серостью накроет – без слов и разговоров…
Лишь нить – разломом белым на полу –
Рисует всем нежданную судьбу…
Он жил в богатстве, роскоши и славе,
Лепя фигурки женские, и в этом преуспел,
Он был художник – мастер скульптурных дел,
Жил в одиночестве, без женщин, без жены,
Он презирал, от скуки хмуря брови,
Любовь и ласку женщин отвергая, спешил уйти.
В каморку тайную спустясь,
Под светом свеч и редкого луча,
Лепил фигурки, точил из камня
В один из дней, он вдруг созрел,
Фигурку, из слоновой кости,
Белёную девицу он сточил.
И сдался, с каждым взглядом,
Трепетно дрожа, он любовался,
За твёрдый стан девицу обнимая,
Уста холодные со страстью целовал.
Её он роскошью, дарами окружая, боготворил,
Мечтал о ней, не костяной,
А о живой и в плоти, и с душою.
В надежде бросился к ногам
Он Афродиты и Богам,
К ним обратился, в смятении душа,
Чтоб статую прелестницы-девицы.
В жену в живую обратили.
Но больше всех на Афродиту,
В надежде, взор свой обращал.
Взирала на него богиня, улыбаясь,
Рукой взмахнула в сторону огня,
И тут же жертвенное пламя,
Сильнее вспыхнуло – то знаком было,
Что Афродита просьбе внемлет.
От радости, с колен вскочив,
Немедля кинулся домой.
Открылась дверь и замер в изумленье,
Пред ним стояла в ярком свете
Не статуя, любимая живая.
В прозрачном одеянье,
Девица, взор свой потупив,
Склонилась пред художником в молчанье,
– О, Боги, Афродита, благодарен–
Вскричал, раскинув руки Пигмалион,
– О, Галатея, любовь моя,
– Приняв в объятия девицу,
– Согласна ль ты моею стать?
Она же, взор свой скрыв,
В согласье голову склонила
– О, да, мой господин…
Мечта свершилась с помощью богини
Пигмалиону в жёны Галатея отдана.
Из белоснежной кости выточена была,
В живую, с сердцем жарким, превращена,
Не каждому такое счастье суждено,
Лишь тем – кто любит сердцем и душою…
Свеча во тьме стояла,
Свет излучала, но не грела.
Слезами плакала, текла,
Но не кричала, она страдала
И тихо, тихо мне шептала:
– Мне жизнь дана лишь для того,
Чтоб светом радовать его.
Тепло хотела дать,
Лишь только для него и одного,
Но нет ни счастья, ни его.
Я с каждою слезою таю
И просто – просто угасаю.
– О ком же плачешь ты, свеча? –
Спросила я её, грустя.
– О том, кого нет рядом
Со мной и подо мной.
Я о подсвечнике резном…
Он был со мною обручён
Одной судьбой.
Теперь в разлуке мы живём,
Я таю, тихо умираю,
О встрече вновь и вновь мечтаю.
Несбыточна мечта моя, я знаю
И это с грустью принимаю.
Давно он под свечой другою
Стоит и нежно обнимает,
А обо мне не вспоминает.
А я под жаром, собственного огня,
Слезу последнюю роняя,
Безмолвно плача, угасаю.
О, милый мой подсвечник, тебя прощаю…
Свеча угасла, нет огня
И образ дымкой растворился.
Подсвечник вновь с другою обручился
Ждёт её судьба одна:
Под жаром собственного огня
Слезу последнюю роняя
И о подсвечнике мечтая,
Угаснет, беззвучно умирая
И образ, дымкой,
Вот так же растворится…
Орёл слетел с вершины гор,
На склоне он увидел серну,
Расправив крылья, полетел.
Она ж – увидела летящего орла,
Наставила навстречу – на него рога,
Чтоб встретить нежданного врага.
Был бой, но всё ж, орёл
Когтями в спину ей вонзился.
Споткнулась серна.
Кубарём вдвоём по склону
Она с орлом катилась.
Орёл вверху иль серна, вперемешку.
Их схватка длилась не на шутку.
На кон поставлена была:
Их жизнь иль смерть – ему еда.
Но был конец им предрешён
И на пути у них валун был возведён,
Преградой стал им на пути.
Влетели в твердь его – она с врагом.
Вскочила серна на ней орёл,
Но видно хватка уж не та.
Слетел орёл, она вскочила,
Не глянув на врага, ушла.
И вслед ей был лишь крик голодного орла…
Наш кот повеса
Узрев девицу-кошку,
Вдруг захотел немедля и
Поближе красавицу узнать.
Прогнулся весь в спине
И хвост трубой,
И глазом на неё кося,
К ней он подошёл:
– Привет, краса!
Ты так прелестна, хороша!
Глаза твои, какого цвета? –
Он в восхищение спросил.
Она же на него взглянула.
– О, цвета янтаря!
– Что надо, кот, тебе?
Иди куда ты шёл! –
Услышал ухажёр.
Был тем сильно удивлён:
– Забыл куда я шёл,
Что для тебя я не хорош? –
Кот покрутился пред мордой кошки.
– Смотри, каков красавец…
– Где? –
Спросила кошка.
– Я здесь! Ты на меня гляди!
Какая шёрстка, лоснится серебром,
Какие лапки, коготки,
А хвост, ты только посмотри!
– Да. Ничего, –
Сказала равнодушно кошка.
– И ласков, нежен я,
В обиде ты не будешь!
Слова мои услада для ушей…
– Не надо лишних слов, –
Вдруг гневно перебила кошка,
– Прошу тебя уйди!
Хоть шерсть твоя:
Мягка и шелковиста,
Сияет серебром
И голос твой прекрасен,
Умеешь говорить.
И ласковым ты можешь быть.
Сумеешь ли мыша словить?
Кот удивлённо посмотрел, сказал:
– О нет, прелестница моя,
Мышей ловить не в силах я…
И дело не в мышах,
В любви моей, вот сила!
– Да знаю, сила есть,
Но не в любви, в словах!
Вчера подруге ты моей
Такую ж песню пел.
Поверила тебе она!
Теперь ты погляди,
В горючих вся слезах!
Под кустиком сидит,
И на тебя обиженно глядит…
– Ну, пел… чего с того?! –
Кот обернулся, равнодушно поглядел,
– Не виноват я в том,
