Приходил я к Перуну на лог…
Там стоял под Луной тотем,
Пили милые лешие грог,
Танцевали они затем.
А Перун до утра пировал,
Его руки касались струн.
Из-за туч жеребец подзывал,
Тех же туч, кобылиц табун.
Они ржали как тысячи труб,
И кричали ему: «Ты где? —
Ты нам мил, нами страстно люб,
Не оставим тебя в беде!
Поскорее спускайся с небес,
Подари голубых жеребят,
А то глядь… в нас поселится бес,
И мы будем рожать бесят!»…
На огромном пеньке сидел кот,
Его глаз как большой агат,
Взял сигару и флейту в рот,
Учит танцам своих котят!
У котят идёт дым из ушей,
У котят на хвосте рога,
Чтоб не сглазил бы их Кощей,
Не поджарила б их… Яга!
Ещё выл там ободранный волк,
На нём след от рисованных ран —
И не брал он ни в ум, ни в толк,
Как его забодал баран?!
И душил его кашель, и чих,
На лбу выбрит уже был знак —
Дразнят серого десять зайчих:
«Не поймаешь ты нас никак»!
Вновь летели те звуки от струн,
Где туман от стоячих вод,
Ночь стегал своей плёткой, Перун,
Чтоб рожала она хоровод,
Чтоб кружился, звенел и бежал,
Рос в объёме изнеженных лиц,
Обнажённых русалок рожал,
Запускал в небо красных птиц.
Чтоб пространства собой покорял,
Но не трогал звериных гнёзд,
А потом в лоно моря нырял,
Отражением Лун и звёзд.
Я смотрел, и в восторге немел.
Мне хотелось, хоть что, решать,
Только я шевелиться – не смел,
И ещё …я боялся дышать…
Глянул в небо… и там… как узда,
К ногам быстро ползла Змея,
В глазах синей свечой Звезда
Мне сказала: «Вот я, твоя!» —
Глаза жгут, высекают свет,
Всё горело, плыло у ног,
Голос грозно: «Не скажешь, нет!» —
И грозней ещё: «Чтоб берёг!» —
«То награда из всех наград —
Талисман, покоритель дум,
Это есть твой Эдема Сад,
Это есть твой змеиный Ум!»…
Попрощался со мной Перун,
И серел над рекой рассвет —
«Я приду через десять лун,
Если ты сохранишь обет!»…