И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
Б. Пастернак
«Ас-саля́му алейкум ва-рахмату-Лла́х (Мир над вами и милость Божия)! С Новым годом! Желаем всем здоровья, пусть всем тем, кто встретит его, Всевышний даст возможность и проводить, долгих лет жизни всем нашим близким, а наша бабушка Сакып пусть по-прежнему будет среди нас, нам нужны ее советы, ее мудрость, которыми она всегда делится с нами.» – говорил сын Мукатая, Сулейман, который пришел с женой поздравить родителей и бабушку с праздником. Бабушка Сулеймана мельком взглянула на молодую сноху и сказала: «Наступает год Огненной лошади, он будет хорошим для трудолюбивых людей, они будут вознаграждены за свою работу. Год будет богат на события. Я знаю, у наших молодых родится малыш, который будет обладать большой силой, ему будут покровительствовать небеса. Этот жеребенок будет лететь впереди всех. Вам, Сулейман и Райхан, нужно молиться, чтобы родился мальчик, девочке эти качества ни к чему. Не стоит забывать, что дети, рожденные в год Огненной Лошади, могут стать либо гениями, либо злодеями, либо праведниками, либо пустятся во все тяжкие грехи, у них нет середины. Они не будут выбирать себе легкой и тихой жизни. Сложный тернистый путь – их удел. Женщина – „огненная лошадь“ – это тяжелый характер с самого детства, она рождается с булатным стержнем в груди, и если у вас родится дочь, то вам ее придется растить в „ежовых рукавицах“, иначе, потом не сладишь. Но, если такая женщина встретит своего человека, то она будет с ним в одной упряжке работать на равных. Эту мощную энергетику огня и свою силу она передаст своим детям, которые много добьются в жизни, благодаря советам и поддержке такой матери. Старики говорили, что мать Чингисхана родилась в год Огненной лошади. Брошенная родственниками мужа, оставшись в степи одна с маленькими детьми, она не сгинула, а подняла род. С какими испытаниями ей пришлось справиться и какого сына воспитала эта сильная женщина знают все!» Сулейман и Райхан слушали и запоминали слова мудрой бабушки Сакып, и молча молили Всевышнего дать им сына.
В купе плацкартного вагона приглушен свет. Посапывая, похрапывая, ехали пассажиры. Почти всем им выходить на конечной станции. Работяги знали куда ехали, поэтому отсыпались впрок, набирались сил, чтобы влиться в поток мегаполиса, в котором будут передвигаться, исключительно, бегом, по маршруту дом – работа – дом. Каждый из них знал, что его там ждет, только мне, это было неизвестно, и потому не хотелось спать. Охваченная жутким страхом, сковавшим руки и ноги, зажмурив глаза, я не могла пошевелиться, подняться с чужой полки и расстелить себе постель.
Подобные ощущения со мной уже случались, но совершенно при других обстоятельствах и в другой жизни. Далекой осенью, еще в девятом классе, нас отправили на механизированный ток.
Впятером, разровняв зерно в кузове КамАза, мы спускались на землю. Как всегда, пропустив всех вперед, я спускалась с машины последней. Спрыгнув на перемычку, соединявшую кузов и прицеп, вдруг почувствовала, как машина резко тронулась. Зацепившись руками за борты двух кузовов мертвой хваткой, стоя на соединении между ними, я думала, как мне поступить: «Прыгнуть, значит, попасть под колеса. Если ехать, пока водитель не остановится, то хватит ли у меня сил удержаться?» Очень хотелось кричать, звать на помощь, но язык прилип к нёбу от страха. Почувствовав парализующий леденящий холод изнутри, я испугалась, но оставалась стоять на перемычке.
Девочки не заметили моего отсутствия. Не оглядываясь, они шли, мило болтали между собой, и удалялись от машины. Я мертвенно-бледная, словно распятая между двумя кузовами, онемевшая и окаменевшая, ехала дальше. Вдруг одна из них, не услышав от меня ответа на свой вопрос, оглянулась и увидела мою фигуру на уезжавшем КамАзе. Не раздумывая, девочка кинулась под колеса, выезжавшего за пределы зернотока, грузовика и остановила его.
Я спустилась с этой злосчастной перемычки, молча, с трудом отцепив деревянные пальцы от бортиков, с жуткой дрожью в коленях, стуча зубами. Поблагодарить подружку за свое спасение я могла только мысленно.
Сквозь дремоту появлялись одна за другой картинки из далекого прошлого, какие из них были тревожные, а какие согревали мою испуганную и одинокую душу, в этом битком набитом людьми вагоне.
Мне вспомнилось первое в жизни путешествие на поезде с бабушкой и дедушкой. Укладывая меня спать на нижней полке купе, наклонившись низко, бабушка шептала мне на ушко слова колыбельной песни, которую сочинила для меня: «Месяц, месяц, у луны круглые глаза, среди множества детишек наша Дана – особенная! Да хранит тебя Аллах!» Я была детсадовским ребенком и говорила только по-русски. Не понимая ее слов, сказанных на казахском языке, я спросила: «Аже (бабушка), ты сказала, чтобы Аллах меня забрал к себе?» Бабушка, нежно поцеловав в лоб, сказала: «Глупенькая, я прошу Его присматривать и защищать тебя, пока я буду спать.»
