Шаркающей походкой диабетика прошёл год в Дерябино после насильственной кончины четырёх гимназисток. Ни одной слезинки не исторгла общественная душа по этому поводу, пребывая в потребительском загуле. Правда, к очередной весне она встрепенулась и застыла в немом замешательстве. Общее материальное оскудение лишило обывателей привычного смысла жизни – потреблять было не на что, да и незачем. Что-то тревожное зарождалось в дерябинской атмосфере, изредка показывая из-за перистых облаков сардонически усмехающуюся морду.
Лидер молодёжного движения «Интернет-нет!» Иван Васнецов поначалу было восхитился обмелением людских потоков к житным и мясницким рядам, а равно к прогибающимся полкам галантерейных лавок. Но, глубоко поразмыслив, постеснялся признать это своей победой и не стал вкушать её недозрелые плоды. Городская казна была пуста – на пути денежных полноводных рек образовались запруды из-за падения цен на пеньку и неугомонного желания местного градоначальника придать независимый от вышестоящих начальников статус своему поселению.
Редактор легального городского таблоида «Особый путь» Валерий Иванович Гудков по-прежнему мучительно добивался единения либералов и консерваторов на страницах своего издания. За что был нещадно побиваем как теми, так и другими в письмах читателей. Впрочем, наливающиеся грудным молоком перси секретаря Люси погрузили его в состояние блаженства, и он всё реже тужился достичь гармонии в дерябинском социальном мироощущении. Отвечающий за обзоры читательской почты потомственный либерал Мошкин Игорь Антонович злорадно констатировал раз в месяц растущую тоску обывателей по сытому урчанию холодильников, с упоением ожидая окончательного остервенения народа.
Автор индуктивного метода раскрытия убийственных преступлений и по совместительству санитар местного морга Дим Димыч Кариес томился отсутствием смертоубийств и проводил телепатические сеансы с худородным псом Казимиром. Доставшаяся ему по наследству собака от павшего в борьбе с бездуховностью городского люда художника Владимира Суходольского проявляла чудеса прозорливости день ото дня.
Так, она поощрительно приветствовала забредшего к хозяину как-то на огонёк местного архивариуса Викентия Павловича Дымова. Тот вознамерился написать сценарий телесериала о похождениях во времени Первого лица государства Российского от достопамятных дней и поныне. И даже рассчитывал на грант от английского неправительственного фонда, по версии которого гаранту российской Конституции никак не меньше шестисот лет. Кому, как не архивному червю проследить извилистый путь в веках сего государственного мужа?
А как раз намедни Дим Димычу приснился умопомрачительный сон. Якобы английский писатель Диккенс забрёл в дерябинский морг в поисках вдохновения – тот обожал покойницкие и какая-то неодолимая сила тянула его туда. И где, как не в каморке Кариеса пробуждать к жизни творческие потенции архивариуса? Вот Казимир Дымова и приветил!
Начальник городской полиции Стародубцев Сидор Иванович к весне впал в состояние обложенного красными флажками матёрого волка. Достаточно ли тверды дерябинцы в бедствиях? Его держимордовский опыт фиксировал какое-то брожение в народной толще и поползновения реформаторов выступить в роли дрожжей. А тут ещё чадолюбивый Сидор Иванович обнаружил в книжке для малолетних русских недорослей стихи английского поэта. Тот жаворонком пел об европейских ценностях и плотских радостях бытия.
Проявивший себя статистом в расследовании убийств гимназисток в прошлом году опытный опер Валентин Валентинович Пекшин «елико возможно» успокаивал высокое полицейское лицо в свободное от службы время:
– Те, кто готов оттяпать от страны куски во имя либеральной благодати – любы дерябинцам не будут. И ядовитые корни розово-голубой Европы в нашей почве отомрут. Не беспокойтесь! А народ… Народ привит от майданного бешенства Украиной…
Следователь местной прокуратуры Пётр Ефимович Бессмертный стоически избегнул участи окольцованного гражданина и продолжил свой правоохранительный путь бобылём. Канувший в лету год не принёс ему ни чести, ни славы, ни повышения по службе, а токмо злобное шипение безутешных отцов ушедших в мир иной четырёх гимназисток. Да, и сохранившая свой пост директор местной гимназии Брюшкина Нонна Фёдоровна неизменно кусила госслужащего при каждой встрече злоязычными словами:
– Милейший господин, как поживает ваше достоинство в прямом и переносном смыслах? Не истрепалось ещё?
Это она так мстила Бессмертному за его наскок на её начальственное эго в году ушедшем. При этом она принимала вид хищной щуки, хотя производила впечатление выпотрошенной жирной селёдки. Слишком много телодвижений пришлось ей употребить, дабы сохранить директорское кресло. И даже прибегнуть к покровительству правозащитной дерябинской организации «Доколе?», которая усиленно накачивала мышцы в преддверии уже уловимых на общественной арене драматических ристалищ. Потрёпанный стойкий боец в этом деле был ей только во благо.
