Кап, кап, кап… – падают тяжело и лениво где-то капли болотной воды. Женщина приподнялась на локте, и осмотрелась вокруг. И простонала: «Боже мой, какая тут только темнота! Ну, просто жуть! Странная, какая-то чернильная. Где я? Где?». – Женские руки ощупали мокрые, скользкие стены. Испуганный голос вскрикнул жалобно, как птица – подранок.
– Ой, мама дорогая! Да я ведь в колодце. – И потом уже намного тише. – И как только меня вот туда угораздило упасть? Как я только сюда ухитрилась свалиться? – Шепотом ужаснулась Мила, с тоской ощупывая серые стены, покрытые мокрой плесенью. Ее ноги, обутые в простые, дешевенькие кроссовки, постепенно увязали в топкой, илистой грязи. И с каждой минутой утопали все глубже и глубже в черную, противную и вонючую жижу ила. Вот уже почти, что все ступни скрылись полностью в грязи. «Бог мой! Да я могу тут просто-напросто утонуть! Нужно отсюда срочно выбираться!». – И она испуганно огляделась вокруг себя. Темнота, противная и липкая, как сама илистая грязь, обволакивала все вокруг себя. Приподняв голову вверх, женщина увидела слабый проблеск далекого света. «Я должна, просто обязана выползти отсюда. Иначе я тут пропаду! Меня засосет эта противная, вонючая грязь и тина!»– С этой мыслью женщина подошла, с трудом вырывая ноги из противно чавкающей грязи. И остановилась около самой стены. Более внимательно ощупав ее скользкую поверхность, заметила, что это все – таки эта стена – не сплошной монолит. В ее поверхности все-таки имеются маленькие сколы, выбоины и трещины. «Мне нужно как-то выбраться отсюда! Обязательно нужно! Любой ценой!» – Подумала Мила, начиная свой подъем по скользкой поверхности. Ощупывая каждый миллиметр, цепляясь за любую выемку, зазубрину или скол, она поднималась все выше и выше, к тому светлому пятну, которое виднелось над ее головой. Этот свет вначале казался слишком далеким. И таким недостижимым, таким призрачным, как сон. Или сама мечта. Но Женщина не хотела сдаваться. Она ползла и ползла, медленно и уверенно. Попутно стряхивая со своих ладоней плесень, паутину и омерзительных, липких, похожих на сопли, слизняков. Она не хотела обращать внимания на эти мелкие досадные недоразумения судьбы. «Все минует, пройдет и это!» – Упрямо шептала она сама себе. И, увлеченная идеей вырваться из колодца, в который ее по неизвестным причинам забросила судьба, не ощущала физической боли в сорванных до крови ладонях. Она совсем не чувствовала жжения в своих сорванных ногтях. Пот, соленый, липкий, заливал разгоряченное лицо. А потом стекал мелкими струйками по щекам. И эти капли скатывались за шиворот. И текли между лопаток. Но женщина не замечала ни пота, ни крови, которая выступила из сорванных ногтей, и ободранной кожи. Она не обращала внимания на усталость, на боль, от которой ломило руки, и позвоночник, а ползла вверх, и только вверх. Ее манил, притягивал, как огонь свечи светлячка, это магическое пятно. И поэтому она ползла и ползла, не обращая внимания ни на кровь, ни на пот, ни на боль. А загадочный, манящий свет постепенно приближался. Вначале это было крохотное пятнышко. Так, не больше спичечной головки. Возможно, поэтому оно и было похоже больше на дальнюю звезду. Постепенно это пятнышко увеличилось до размеров ладони. А потом стало шире, больше. И теперь Мила могла рассмотреть не только свет, но и синее небо. А потом и крохотные черные точки птиц, которые парили в его лазурной высоте. И вот наконец-то, почти, что у самой цели. Еще несколько движений, и колодец, наполненный плесенью, грязью, слизняками и паутиной, колодец, полный липкой темноты и страха, останется позади. Еще одно усилие, и она обретет наконец-то долгожданную свободу. Но силы на исходе. Мила в изнеможении повисла на самом крае колодца. «Боже мой! У меня нет сил не то, чтобы перебросить свое тело через край сруба. У меня нет сил даже пошевелиться! О Боги, если я упаду вниз, то вновь подняться у меня просто-напросто не будет сил!». – Холодный, липкий страх обратно объял ее душу. Казалось, этот страх держит ее душу, и никак не дает уйти из его темного, липкого царства, полного паутины и слизняков. «О, если так случится, что я упаду вниз, то второй раз подняться у меня просто-напросто не будет сил. И я останусь на дне. И эта противная, гадкая тина засосет меня, и уже навсегда! И мне больше никогда не увидеть синего неба. И не ощутить свежести утреннего ветра. И не пробежаться босой по предрассветной росе! Эта черная липкая грязь меня проглотит!» – С отчаянием прошептала Мила. По ее лицу текли слезы.
– Эй, деваха, да чего плачешь? Ты скорее руку хватай, да вылезай отсюда! – Услышала она над собой приятный, бархатистый мужской голос. И прямо перед ее носом появилась широкая мужская ладонь. Она схватила ее своей ладонью, влажной от крови и пота. – Давай поживее мне свою вторую руку! Мила ухватилась и второй рукой. И теперь несколько мгновений висела над пропастью. Однако старалась не смотреть вниз. И не думать о дне колодца, полном темноты, паутины и слизняков. Женщина видела над собой синее небо, залитое золотом солнца. «Спасена! Я спасена!» – Только и подумала, очнувшись на зелени травы. «Я спасена!» – Ей хотелось кричать от радости. Она оглянулась, чтобы посмотреть на своего спасителя. Это был высокий, статный мужчина лет тридцати, или тридцати пяти. Крепкий, ладно сбитый, высокий и широкоплечий. Она со своим маленьким ростом едва доходила ему до плеча. Она привычным жестом провел рукой по короткими, темно русыми волосами, подстриженными под «ежик». А потом так же с большим интересом посмотрел на нее. И, ловко повертев на пальце ключи от машины, как бы невзначай осведомился:
