1. Глава 1.
Часть1
Глава 1. Аня
В таких местах я не была. Да меня бы и не пустили. Но лучше в шумном клубе отметить совершеннолетие, чем в окружении родственников, которых и так видишь почти каждый день. Все лучше, чем под постоянным надзором тирана отца.
Постоянно оборачиваюсь. Боюсь, что кто-нибудь меня заметит, узнает, скажет отцу, где я. Он узнает, что я сбежала, что смогла обвести охрану вокруг пальца, и тогда мне звездец…
— Ань, расслабься уже…
Ага, сказать легко… А попа-то поджимается…
— Дельный совет, но не действенный. Я не могу. Все время думаю, а может, зря отца ослушалась? Но и сидеть в четырех стенах меня достало. Реально. Мне восемнадцать, а меня даже на выпускной не отпустили, только потому что два года назад меня похитили. И ведь ему все твердят, обошлось все, а он на своем стоит, — говорю, говорю, хотя все это Инна и так знает.
— Может, все не так плохо? Теперь тебе восемнадцать, и он начнет считаться с твоим мнением?
— Ага. Он не считался ни с чьим мнением, когда оставил меня на домашнее обучение. И точно не считался с моим мнением, когда оплачивал мне обучение в Лондоне. Я уезжать не хочу. Мне в России нравится. Здесь все, кого я люблю.
— Слушай, тебе надо выпить, — кивает она бармену, который с сочувствием слушает меня, ну, или в декольте заглядывает. Наверное, сильно откровенное. Да еще и платье вечно задирается, больше напоминая пояс.
— И что, алкоголь сказочным образом поднимет мне настроение? А может, убережет мой зад от отцовских звездюлей?
— Он, что, бьет тебя?
— Ну, в детстве было, — пожимаю плечами. — Да не смотри так. Я сама была виновата. Решила, что смогу вести машину, и в дерево врезалась.
— Ну, капец. Я думала, ты любимая папина дочка, — подталкивает она мне «Пина Коладу», судя по цвету и консистенции. — Пей, это очень вкусно…
— Папина… Но папа у меня не нежный одуванчик, — беру трубочку губами и втягиваю прохладную жидкость. Чувствую, как она по горлу приятным холодком вниз стекает. Ого… Вкусно. Это тебе не коньяк, который мы с братом тайком пробовали, и не сухое вино, которое мне разрешают пить за столом. Это даже не шампанское, которое порой горчит. А это реально вкусно.
— Понравилось?
Я киваю, уже подтягиваю стакан ближе. Выпиваю до конца почти махом и тут же прошу второй.
— Эй, ты полегче! Это же не газировка.
— Вот именно. Мне восемнадцать. Так что пить надо не газировку!
— Ну, ладно, за тебя, — чокается она со мной, и в какой-то момент я осознаю страшное. Мне больше нет дела до звездюлей отца. Зато очень хочется, наконец, сделать то, зачем пришла. Оторваться. Повеселиться. Расслабиться. А может, наконец, влюбиться. В свой день рождения. Нет, дома, конечно, тоже было весело. Пришли родственники, надарили подарков. Но это все не то. Это все для детей, а я устала быть ребенком в ошейнике. Я взрослой хочу стать.
И судя по горячей волне по телу, что прошлась от очередного глотка, я близка к исполнению своего желанию, как никогда.
Но если честно, если бы не Инна, я бы никогда не решилась. Она сама за мной приехала. Ждала за воротами, пока я пробиралась по зарослям малины. Спасибо ей.
— Анют, ты со мной вообще?
— С тобой, конечно. Ты мне такой подарок сделала, — обнимаю ее в порыве чувств. — Пошли танцевать?
— Ну, наконец-то, моя Аня вернулась, а то я думала, что ты окончательно стала пленницей строгого папаши.
— Еще не окончательно, — тяну ее в гущу танцующих, туда, где за густым дымом и бьющим в глаза светом почти не видно ничего.
Но мне и не надо.
Мне нужна эта толпа, мне нужен шум, мне нужно движение. И я в нем купаюсь, двигаю бедрами в такт клубного ритма, то вскидывая руки вверх, то поглаживая себя по бедрам. На мне впервые за долгие годы короткое, откровенное платье, и это такой кайф не ощущать страха перед отцом! Не ощущать страха ни перед кем!
— Эй! Смотри, куда копытами наступаешь, — орет мне в ухо женский голос, и я понимаю, что наступила кому-то на ногу. Вот тебе и свобода.
— Простите, я нечаянно, — хочу отойти, но блондинка словно взбесилась.
— Мне твое нечаянно ни к чему. Ты знаешь, сколько эти туфли стоят?
— Ну, вряд ли дороже, чем мои, — вот кто меня за язык тянул. Ее глаза загораются, а крупное тело идет на меня.
Я, конечно, умею за себя постоять, но отец учил меня бить мужчин, а женщин-то за что…
Она размахивается, а я снова на ногу ей наступаю, но на этот раз специально. Она валится в сторону с нелепым криком, и толпа немного расходится.
— Да я, знаешь, что, сука, сделаю!?
— Нормальный педикюр? — предполагаю я. Ну, потому что ее синие ногти реально смешно смотрятся с этими красными босоножками и леопардовым платьем.
И она так смешно ноздри раздувает, на меня бросается, а я в сторону отхожу.
Она вдруг налетает на какого-то парня высокого, и я лица не вижу.
— Кать, ты уже достаточно себя опозорила. Иди выпей, посиди.
Я переглядываюсь с Инной, которая откровенно ржет. Знает, что в обиду себя не дам. Вот и не лезет.
— Лом! Ты видел, какая она наглая? Эта мелюзга мне все ноги оттоптала. Еще и унижает. Какое она имеет право со мной так разговаривать?! Проверь, может ей восемнадцати нет, и вышвырни отсюда.
