Вечерело…
Взяв два билета на какой-нибудь недавно вышедший фильм, я вышел из зала кинотеатра в надежде отыскать себе «немую собеседницу». В запасе у меня был только час.
Чуть больше половины положенного срока я бродил по улице и ближайшим магазинам, предлагая встречным женщинам посмотреть со мной фильм, но, к моему удивлению, они оказались слишком недоверчивыми. Некоторые даже не обращали на меня внимания. Однако я знал, что это будет сложно, и также знал, чего хотел. На самом деле в случайно повстречавшихся мне женщинах не было ничего того, что я хотел бы в них видеть – необычность!
Встав посреди тротуара, издали заметил толпу идущих ко мне навстречу девушек лет восемнадцати-девятнадцати. Их было восемь. Как и полагается в таком молодом возрасте, они громко что-то обсуждали и громко смеялись. Я, конечно, был уверен в том, что мою просьбу они не воспримут всерьез из-за недоверия к незнакомцу, дожидающемуся их с непонятным желанием и настроем.
Она поравнялись со мной.
– Девушки! Кто-нибудь не желает составить мне компанию? – показал им билет, они дружно остановились и вперились в меня глазами. – Знал бы, восемь купил!
Вместо ожидаемого смеха в ответ я пронаблюдал лишь недовольный гомон внутри толпы, тихий, почти неслышный шепот скверных молодых губ. Мне это тоже не понравилось – то, что обо мне подумали, и я ответил:
– Ладно, матрешки, идите! Я ведь не надеялся на то, что кто-то согласится из вас!
– А на что же вы надеялись? – кто-то ехидно высказался.
– Во всяком случае это уже не важно! – обиженно ответил я. – Не важно!
Недовольные из-за того, что я вмешался в их внутренний мир, как загадочный вирус в здоровую клетку молодого организма, озираясь, продолжили они свой путь. «Всего лишь дети…» – подумал я и рискнул пустить слова на ветер:
– На самом деле вы все боитесь меня!
Но никто из них, по всей видимости, не придал особого значения нечаянному возгласу одиночки, а потому просто синхронно оглянулись…
Мимо проходила спешно девушка в длинном сером пальто, сжавшись как будто от холода, на голове у нее была серая шляпка, какую нередко можно увидеть в вестернах. Волосы черного, как смоль, цвета были заплетены в две косы, симметрично выступающие справа и слева от лица. Она не понравилась мне, но что-то неординарное, необычное, в ней, несомненно, было – и в непринужденной быстрой походке, и во взгляде, сосредоточенном на чем-то своем, глубоко поселившемся внутри, как истома от не спасительной грусти…
Я посмел задержать ее:
– Девушка, извините!
Она резко остановилась, хитро прищурившись. Кажется, поставила печать своим взглядом на мне! Но продолжала смотреть прямо в глаза, не произнося ни слова (!).
– Можно вас на пару слов?
Она как бы нечаянно взглянула на мою обувь, затем вновь на меня.
– Видите ли… – продолжил я, – у меня есть два билета в кино. И я подумал, быть может, составите мне компанию?
– Извините, мужчина, я спешу! – лениво проронила она.
– Это я вижу! – улыбнувшись, поспешил заметить, – Но подождите!.. Это всего на час с половиной, не больше!
– На час с половиной? – переспросила девушка.
Ее тонкий взгляд, обращенный как в зазеркалье, сфокусировался на моем лице, пытаясь, видимо, раскопать похороненную истину – не лгу ли я (!).
– Во сколько фильм начинается? – без волнения поинтересовалась она.
– Уже через десять минут! – произнес я, предварительно посмотрев на блестящие стрелки часов на моей руке, все так же улыбаясь, как прежде, и боясь упустить свой, возможно, последний шанс.
– Ну ладно! – согласилась она, сжалившись над моими скитаниями, о которых, к несчастью, даже не догадывалась.
– Надеюсь, места у нас будут далеки друг от друга? – сказала вроде серьезно, но я понял, что это была шутка.
И засмеялся в ответ:
– Да нет же… Совсем рядом.
Девушка молча взглянула на меня, как будто ожидала услышать от меня именно это, однако, улыбки так и не подарила.
Когда на экране замелькали снопы искр, как у старого фильма, лента света, несущая запечатленную на пленке жизнь, моя незнакомка, с которой я действительно не удосужился обменяться именами, тихо, как бы непроизвольно, сняла шляпку, расстегнула пуговицы пальто и поправила повернутый вокруг тонкой изящной шеи шарф. Я нервно сглотнул, развалился поудобнее в кресле, которое мне было маловато, и принялся наблюдать за действиями героев на широком экране…
Незнакомка почему-то нервничала: то шляпа, то пальто, то сапожки на ее ногах не давали ей покоя. Наконец, она прекратила свое столь явное мельтешение, и я уже, было, подумал, что она будет играть мою роль – роль простого зрителя, хотя и сидящего с ней плечом к плечу. Но нет! Периферическим, черно-белым, зрением я заметил, как нервно и судорожно она ломает себе нежные ручки. По блеску света, случайно заигравшему на ее вспотевших ладошках, я вдруг понял, что девушку приглашают первый раз… или же я просто не понимаю ее намеков…
Во всяком случае, я предпочел не предпринимать каких-либо действий по отношению к ней и просто упрямо продолжил играть роль молчащего человека, всматриваясь в большой экран и не вдумываясь в то, о чем нам повествует лента.
