День выдался такой солнечный, что даже сейчас, вечером, через тину пробивались настойчивые лучи, несмотря на то, что я утром зарылась довольно глубоко. От слабости покалывало кончики пальцев. Если я в скором времени не начну питаться постоянно, то боюсь, меня не отпустит моё странное видение.
Наверху что-то резко хлопнуло, и раздался ликующий возглас. Наверное, Васька уже поднялась, да рыбу поймала. Я перевернулась на бок. Сколько себя помню, рыбы в нашем озере водилось немного. Да и та костлявая. Приходилось жить от консервы до консервы, хотя они появлялись ещё реже.
Васька рассказывала, что до меня у неё другая подруга была – Мара. Тогда и вялки, и рыбы было вдоволь: хочешь так ешь, хочешь хумус да балык делай – красота. Долго они так жили, пока однажды мужики подругу на вилы не поймали, да не размотали всю, а потом со страху – сожгли. По коже побежали мурашки.
До меня снова донёсся хлопок – наверняка Васька звала на завтрак. Нехотя, стряхнув с себя остатки мусора и песка, я поднялась наверх. Так и есть, на темнеющем берегу, улыбаясь, сидела подруга, а в руках держала двух тощих карасей.
– Ну, что, соня, пора перекусить, – она положила на обломок доски рыбу и кивнула на камыши, хорошо освещённые лунным светом. – Я пока разделаю, а ты вялки принеси.
