И снится мне: коротышка Алекс – это я.
И пою старых птиц дешёвым виски и мутным пойлом под названием пиво.
И ещё явственно ощущаю запах сарого доброго молока-plus.
И в это время будто сам Господь Бог
со всем его святым воинством сидит у меня в левом ботинке,
а сквозь mozg проскакивают искры и фейерверки.
А потом я иду грабить и насиловать. Мгновение, – я рушу дом. И издеваюсь над старой птицей.
И хохочу.
Поправляю защиту на паху.
Беру чёрную трость.
Мою неизменную чёрную трость.
Бью.
А все её коты орут.
А я бью.
Разбиваю огромный хуй в гостинной.
Мой drug Тэм доволен и испуган.
Morder его разбит и сосредоточен…
А потом.. Глаза мои открыты.
И ужасные, страшные видения на белом экране.
У меня нет век, чтобы закрыться. Не видеть это.
Страшно.
Боже, если ты есть, дай мне сил проснуться. И не узреть всего этого.
кровь. концлагеря. пытки.
Господи, клянусь, я стану другим.
Аминь. И прочий kal.
Придя в себя, подумал: не для того белый свет топтал, чтобы общаться с богом.
И ещё: юность ушла. А с чем остался я? Превращусь ли в старого птица? И буду ли, как и раньше пить молоко-plus в «Корове».? Юность не вечна. О, да. Те ужасы из распахнутых глаз кажутся уже смешными. Где моя трость?
И где мои помыслы?! Отобрав у меня на время свободу, они лишили меня права быть CHELOVEKOM! Я настрадался так, что сострадания для себя не хватит.
Пыльный, тусклый запах безнадёги, чёрт побери. Разграничение всегда непростое дело. Мир един, жизнь едина. В самом святом и приятном присутствует и некоторая доля насилия. Весь вопрос в том, действительно ли с помощью лечения можно сделать человека добрым. Добро исходит изнутри. Добро надо избрать. Кошмарный сон – это ведь в общем-то тоже всего лишь фильм, который крутится у тебя в голове, только это такой фильм, в который можно войти и стать его персонажем.
Я сломлен. Я спокоен. Я – никто. Я СТАЛ никем.
На этом закончу.
PS: И да, пока тебя нет со мной,
Я буду всё время о тебе думать.
А ты не забывай, пожалуйста:
Одевайся потеплее, когда выходишь из дому вечерами.
