1. Пролог
Отец поднимается по лестнице, и его голова показывается над козырьком крыши.
– Привет, милая, чем занимаешься?
Я улыбаюсь в темноту.
– На звезды смотрю... как всегда.
– Можно с тобой? – спрашивает он, наперед зная ответ на заданный вопрос.
– Конечно. Я припасла тебе местечко на покрывале!
Отец, наигранно покрякивая, перекидывает ногу через верх лестницы и взбирается-таки на крушу, потягивается, блаженно втягивает пряный ночный воздух и наконец укладывается рядом со мной на покрывале.
Так мы и лежим: бок к боку, рука к руке...
У нас даже мысли сходятся: в этот момент мы думаем только о звездах... О тех далеких, перемигивающихся точках в ночном небе, от вида которых сбивается дыхание!
– Однажды люди смогут летать в космос вроде как на курорт, – произносит отец с мечтательной интонацией, так хорошо знакомой по нашим привычным разговорам на крыше. – Собираешь чемодан, садишься в космический корабль – и через несколько часов загораешь на каком-нибудь ныне неизвестном астрономам Плим-плам-плабусе в созвездии Вечной Мечтательности.
Я прыскаю со смеху, как это обычно и бывает... А отец продолжает фантазировать на заданную тему, водя кончиком указательного пальца от одной мигающей точки к другой.
– Смотри, – прерывает он свои же рассуждения, указывая на скопление звезд в районе Малой Медведицы. – Звезда упала! Загадывай желание. Быстро!
Послушно прикрываю глаза и загадываю: встретить Маленького Принца и улететь с ним на планету Баобабов к его взбалмошной Розе.
Я знаю, что отец загадал то же самое... Он говорит, что всегда загадывает одно и то же с семилетнего возраста, когда мама впервые прочитала ему историю Маленького Принца – мне уже десять... и я в шутку делаю то же самое. Почти в шутку...
Впервые я услышала историю Маленького принца в пятилетнем возрасте и мало что поняла, только расплакалась, тронутая грустными интонациями в голосе отца, дочитывающего историю в вечерних сумерках летней ночи... И долгое время после этого считала его преклонение перед детской, как мне казалось, книжицей практически смехотворным: большие папы не могут любить детские книжки... Но он любил, и это уже намного позже я поняла, что в этой «детской» книжице смысла, пожалуй, побольше, чем во многих взрослых историях. Папа и тогда уже знал об этом – а я нет.
– Как ты думаешь, – спрашиваю я, – Маленькому принцу понравились бы наши звезды? Стал бы он наблюдать за ними, подобно нам лежа на крыше старого сарая?
И отец треплет меня за отросшую челку:
– Конечно, глупышка, конечно, он бы стал смотреть с нами на звезды... Иначе и быть не может. – Потом недолго молчит и добавляет: – И ты никогда не переставай смотреть на них, милая! Всегда смотри на звезды...
– Именно так я и делаю.
– Я знаю, знаю... Просто, – он как будто бы подбирает слова, – у каждого они свои эти звезды, Джессика, однажды ты сама поймешь это, только я хочу, чтобы твои горели ярче всего... чтобы они были как россыпь смеющихся бубенцов, от взгляда на которые тебе хотелось бы улыбаться.
Тогда я ничего не поняла, это было слишком сложно для моего детского восприятия, но теперь-то я понимаю, что хотел сказать мне отец...
… И я продолжаю смотреть в звездное небо!
2. 1 глава.
Грейте ладони звездами,
взглядов немых пожарами.
зимы затем и созданы,
чтобы собрать всех парами.
чтобы сливаться мыслями,
тихим полночным шепотом.
судьбы покрыты числами,
вечность приходит с опытом.
только не надо памяти,
станьте друг другу первыми,
чище небесной скатерти,
будьте листами белыми.
без ключевых параметров,
знаков, стандартов, святости.
сила - не сталь характеров:
счастье не знает слабости.
просто поверьте - сбудется,
без рождества, без повода.
греет не то, что "слюбится" -
спрячет любовь от холода.
вейся на окнах кружево,
город покрой метелями.
если находишь нужного,
вечность не знает времени.
АVE ЛИНА
«Ты ищешь смысла жизни, но единственный ее смысл в том, чтобы ты наконец сбылся".
***************
Помню, как ослепительно ярко светило весеннее солнце в день, когда я познакомилась с первым из Шрайберов: оно, если глянуть сквозь полуопущенные ресницы, рождало яркие радуги, которые так и плясали перед глазами, перетекая из одного блестящего круга в другой.
– У меня зайчики перед глазами! – восклицает мой трехлетний ребенок, с которым мы забавляемся, наблюдая за солнцем, по пути к детской площадке.
– У меня тоже, – отзываюсь с улыбкой. – Только мои похожи на пестрые радуги...
На душе радостно и светло: это первые теплые дни после долгой, холодной зимы, и я будто очнулась от продолжительно спячки и потянулась к яркому солнцу, как и проснувшаяся природа.
– А мои… – пытается выдать что-нибудь столь же красочное мой мальчик, – а мои...
– … на яркие хвосты тропических попугаев? – подсказываю ему.
И – бинго! – личико сына освещается радостью:
– Да, на попуганые хвосты! – выдает он детским фальцетом.
Мы еще забавляемся этой нехитрой игрой, пока не оказываемся на детской площадке, а там, заметив в песочнице маленького ребенка, который старательно засыпает в ведерко песок, я обращаюсь к Элиасу:
– Погляди, сегодня у тебя есть возможность познакомиться с кем-то новым! Хочешь нового друга?
