Мите всю ночь снились приключения. Вот он едет в каком-то трамвае, видит снаружи развалины и чудовищ, вот он бегает среди этих развалин, сражаясь с монстрами, а вот он уже не один, а вместе с надёжными друзьями, которых у него, кстати говоря, никогда не было… Не считая Пашки, конечно.
Было страшно и интересно. Митя любил такие увлекательные сны, похожие на фильмы ужасов.
Победив всех чудовищ, проснулся в отличном настроении.
Быстро умывшись, присоединился к папе, делавшему зарядку. Тот одобрительно хмыкнул.
Митя махал руками под музыку, звучавшую из динамиков отцовского ноутбука, а воспоминания о сне стремительно улетучивались, пока не осталось лишь настроение. Так всегда бывает. Митя не запоминал снов. А жаль, из них получались бы отличные сценарии для фильмов.
Сели завтракать.
Папа включил телевизор. Тот, что стоял на кухне, маленький.
Шли местные новости.
Показали мэра, недавно выбранного – молодого, интеллигентного, приятного на вид. Глядя сквозь очки на корреспондентку, он энергично говорил о том, что дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки: реконструкция улицы Свободы начнётся сегодня же.
Что-то знакомое… Митя задумался, но, так ничего и не вспомнив, спросил у папы:
– Па, а что там про улицу Свободы?
– А… – ответил папа, продолжая помешивать кашу. – Есть такая. Забросили лет двадцать – двадцать пять назад. Авария там какая-то случилась. Жить стало невозможно. Так она и стояла, пустая. Целая улица! А сейчас наконец-то добрались до неё. Источник опасности ликвидировали. Будут там парк аттракционов строить. Давно пора.
На экране вовсю сносили какие-то удивительные старые дома, похожие не то на дворцы, не то на античные храмы из учебника истории. В кадре мелькнула разбитая статуя – рабочий с молотом. Зачем разрушать такую красоту? Впрочем, Мите не было до этого никакого дела. Сносят – значит, так и надо. Парк аттракционов – штука хорошая.
Папа выключил плиту, после чего небрежными движениями – ляп-ляп! – разложил горяченную, словно лава, кашу по тарелкам. Поставил одну перед Митей.
И тот вдруг вспомнил кое-что, очень важное, что ему нужно было срочно сказать папе:
– Па… Прости меня.
Тот удивлённо глянул, застыв с ложкой в руке:
– За что?
– За маму…
– В смысле?
– Ну я же тебя обвинял…
– Ладно тебе! – папа бросил ложку, сел рядом, обнял его за плечи. – Я всё понимаю. Думаешь, мне, что ли, было легко?
– Я знаю, что ты никогда бы не обидел маму… Простишь?.. – спросил Митя.
– Прощаю, прощаю. Лопай давай, а то в школу опоздаешь.
Папа поставил на стол вторую тарелку с кашей – себе. А рядом – третью.
– А это кому? – удивился Митя.
– Что значит – кому? Не проснулся, что ли? – Папа хохотнул. Он, как и Митя, был в хорошем настроении.
Открылась входная дверь.
В кухню вошла женщина лет тридцати, в спортивном костюме. Коротко стриженая, невысокая, стройная.
– Доброе утро, мальчики! Я успела к завтраку? – голос хрипловатый, как у старшеклассника, но её не портит. Даже наоборот, добавляет обаяния. Хотя Митю этим не прошибёшь…
Он ещё не решил, как относиться к этой Жанне, которая невесть откуда взялась в их жизни. С одной стороны – абсолютно чужой человек. С другой – на злую мачеху из сказки она меньше всего похожа. И если бы папа с ней встречался где-то вне дома и, желательно, подальше отсюда, Митя был бы совсем не против. Взрослые люди же, имеют право.
Но она теперь вроде как живёт у них…
– Как пробежалась? – спросил папа, глядя на Жанну с нежностью.
– Да неплохо… когда уже присоединишься?
– Придётся на час раньше вставать… Нет, я к этому ещё не готов!
– Медведь ты! – Жанна ткнула его пальцем в живот. Папа засмеялся. Он столько не смеялся с тех пор, как мама…
Митя отвернулся. Больно надо смотреть, как эти двое любезничают.
– Да, Митёк, кофе будешь? – спросил у него папа. Будто вспомнил, что сын ещё здесь, и спохватился.
– Давай.
Покончив с кашей, Митя долго смотрел на чашку кофе.
– Чего задумался, Митёк? – спросил папа.
– Почему мне хочется положить масла в кофе?
– Так нажористее, – сказал папа, нисколько не удивившись. – Хочешь – положи.
– Не одобряю, – заявила Жанна. – А как же здоровое питание?
– Да пусть кладёт. Может, хоть поправится маленько, а то тощий, смотреть страшно…
Он опять засмеялся. Да когда ж это кончится?
Поскорее расправившись с завтраком, Митя отправился к себе в комнату, собирать рюкзак. Пошвырялся в куче тетрадей и учебников, сваленных на столе, выудил нужные.
Кстати, а что было задано на сегодня? Митя совершенно не помнил, делал ли вчера домашнее задание. А тем более – что именно было задано.
Заглянул в тетрадки по русскому, алгебре – так и есть. Ничего. Классная работа – вот она, а домашней нету.
В комнату заглянула Жанна, успевшая переодеться:
– Митенька, ты готов? Пойдём?
– Что я вчера делал? – недоумённо спросил Митя, больше у самого себя.
Он никогда бы не позволил себе отправиться в школу с несделанным без уважительной причины домашним заданием. По крайней мере, не в ту, где он учился. Элитная, всё-таки. За прогулы и невыученные уроки там спрашивают строго.
– Не помнишь уже? – Лицо Жанны стало сочувствующим. – У тебя слабость была, и голова кружилась, поэтому в школу не пошёл. Мы с тобой к врачу ездили.
