Очередной раскат грома получился настолько мощным, что казалось, стекла выгнулись и непременно лопнут, не выдержав ударной волны (это было совершенно жуткое состояние, когда дом из средства защиты превращается в потенциальный материал для могильного кургана). В следующее мгновение голубая вспышка, словно божья десница, от которой не спасает, ни панцирь асфальта, ни маскировочная сеть парковых массивов, врезалась в землю.
Женя подошел к окну, чтоб увидеть, куда именно пришелся удар, но разглядел лишь пустой двор, притихшие деревья и стайку жмущихся друг к другу беззащитных автомобилей – как в фильме ужасов, особенно, если учесть, что часы показывали три часа дня, а над миром уже повисли настоящие сумерки.
Гром еще раз встряхнул пространство, и тут же молния нанесла новый разящий выпад. Женя не мог оторваться от пугающей, но завораживающей картины. Его память подсознательно пыталась сохранить каждый нюанс происходящего, зная, что когда-нибудь эти ощущения непременно проявятся в романе. Вот, например, Жак де Моле мог бы видеть подобное знамение, в ту ночь, когда Филипп Красивый отдавал приказ об аресте членов ордена тамплиеров. Но этот роман уже не только написан – он даже был отправлен в «Век истории», и скоро оттуда должен прийти ответ. …Впрочем, какие тут варианты? — подумал Женя, – роман классный, не зря ж я перешерстил столько литературы! Теперь я знаю, и подлинные имена тамплиеров, и какова их роль в крестовых походах, и как они копили богатства, на которые, в конце концов, позарился сам король Франции… Да я все про них знаю!.. Даже гораздо больше, чем в прошлый раз знал про египтян!..
Роман действительно получился, только, вот, старинная книга, подаренная Настей, никак не желала находить свое место в повествовании, поэтому пришлось втиснуть ее туда насильственным путем, поместив в сюжет не обнаруженный историками «Тайный устав ордена».
…Но имеет же автор право на художественный вымысел?.. Все! Хватит об этом!.. – Женя зажмурился и мотнул головой, пытаясь отключиться от уже законченной работы, – интересно, какой заказ последует дальше? Вокруг еще столько замечательных тем, а я, дурак, полжизни просидел, занимаясь всякими идиотскими компьютерными программами…
Мысли отвлеклись от представления, разыгрываемого за окном природой – оно уже не являлось преддверием апокалипсиса, требующего жадного и неусыпного внимания. Наверное, память сумела вычленить самое важное, спрятав его в потайном уголке, и повторы лишь загромождали восприятие, а потому отторгались. Задернув шторы, Женя включил свет. В комнате сразу стало уютно и даже показалось, что гроза отодвинулась куда-то за город. Прошелся из угла в угол, но не найдя достойного занятия, уставился в черный экран монитора.
Собственный компьютер, приобретенный сразу после возвращения из Москвы, решил все проблемы оформления и распечатки текстов, поэтому из фирмы он уволился без сожаления. Техники у него теперь хватало, а интерес к примитивным мужчинам, вкалывающим ради зарплаты, и глупым женщинам, озабоченным никчемными покупками и приготовлением пищи, пропал уже давно. Подобной ерунде допустимо посвящать лишь краткие мгновения отдыха – как, например, сейчас.
Неожиданно обретенное счастливое состояние самодостаточности, видимо, чувствовал не только сам Женя, но и его немногочисленные приятели, которые за последние полгода исчезли как-то незаметно, сами собой. Осталась одна Татьяна со своим не частым телефонным общением. Теперь оно казалось Жене идеалом человеческих отношений – вроде, есть женщина (как некий запасной аэродром), а, с другой стороны, можно месяцами не вспоминать о ней, и при этом она не обидится, не станет высказывать никаких претензий.
…Как все-таки гармонично можно обустроить жизнь, если найти смысл, ради которого ее не жалко потратить!.. – Женя вышел на кухню. Нельзя сказать, чтоб он проголодался, но еда – это самое простое, чем можно занять время, когда других занятий нет.
Четко следуя рекламе, настоятельно рекомендующей не есть всухомятку, он достал пакетик лапши и включил чайник. Жаль, что он не умеет готовить по-настоящему – этим можно было б убить гораздо больше времени, но чего не дано, того не дано. Или просто мать в свое время не научила его, считая кулинарию не мужским делом, но кто ж мог знать, что он не женится, как все, а свяжет жизнь со странной рыжей девицей, которая, то возникает ниоткуда, то исчезает в никуда.
…Кстати, давненько она не появлялась, — вспомнил Женя, – собственно, ни разу, пока я писал новую вещь… А зачем, если и так все получается? Она, конечно, здорово помогла мне на первых порах, а теперь-то я и сам все могу… Довольный сделанными выводами, Женя вернулся в комнату и, наверное, в сотый раз подошел к шкафу, где среди библиотеки, оставшейся от родителей, красовались и два его творения. Первое – примитивное, как детский конструктор; и второе – в глянцевой обложке с полуобнаженной египетской царицей, воздевшей руки к двоившейся в небе луне.
