#cми #медиа #журналистика #PR #работа
• • •
«Формат» современных СМИ: писать про убийства, расчленёнку, Сирию, Донбасс, «сколько мужей сменила Алёна Водонаева», чьим мужем станет Басков или Киркоров, а про то, что нужно для общего блага, чтобы мы тут не отупели и не оскотинились, писать «неформат».
Очень благодарна судьбе, что она избавила меня от унылого нахождения в подобных форматах.
• • •
В 90-е годы в самой популярной газете страны в отделе новостей висел самодельный плакат, вдохновляющий репортёров на написание текстов: «Побольше крови и спермы!».
• • •
На заре карьеры, в той самой популярной газете, мне очень повезло с шефом. Он учил складывать слова в предложения, не церемонясь, без куртуазности и оглядки на гендер. Из его уст это звучало весело и безобидно. «Марынка, гамно написала», – говорил он с характерным украинским акцентом. Мой наставник в профессии был «аграрным» Гоголем, любившим животных больше, чем людей… Радовался, когда у его «подопечных» получались репортажи о животных.
Однажды отправил меня на задание на страусиную ферму в Подмосковье. В сгенерированном по факту тексте фигурировали параметры: «Рост страуса – от 2 до 2,5 метров, особи некоторых пород набирают массу до 250 килограммов». Шеф позвал в кабинет, где сидел с блаженной улыбкой, будто Ленина увидел:
– Два с половиной мэтра, двести пятьдесят килограммов! Я ебу!
• • •
Шеф съездил в Париж, делится впечатлениями:
– В Мулен Руж ходил, там лошади такие… – характерный жест рукой, показывающий расстояние от пола до колена, – как собаки.
• • •
«Про свиней пиши. Позлее».
Этот мем родился в начале нулевых в одной из самых популярных газет страны, после того как наша коллега Катя съездила в Талдом, сделав репортаж о массовой гибели свиней от недостатка корма.
Дело было накануне Нового года. Катя посетила салон, сделала причёску и поехала в редакцию забрать туфли, чтобы выгрузиться в ресторан с друзьями. Её узрел шеф и с криком «в Талдоме свиньи дохнут, а она тут в норковой шубе расхаживает» отправил делать репортаж на первую полосу. Приехав в частное хозяйство, Катя увидела новенькую директорскую Audi A6 и сразу поняла причинно-следственные связи. Директор, молодой и прекрасный, сразу расположил к себе: «У меня день рождения, давайте выпьем».
Интервью сопровождалось тостами и рассказами о том, как он учился «свиному делу» в США, Голландии и как сложно выбить финансирование для аграрного комплекса. После третьей бутылки Аsti Martini, когда журналистский долг буквально гнал в свинарник, чтобы запечатлеть весь ужас падежа, ноги почему-то понесли в редакционную машину.
Утром, с дикого похмелья, помня происходящее всполохами, Катерина побежала в редакцию, где под улюлюканье шефа начала генерить социальный репортаж.
Директор хозяйства, к счастью, был на трубке и немного помог освежить в памяти вчерашний день.
– Николай, сколько свиней подохло?
– Пиши 89, я сам точно не помню.
– А мы в свинарнике были?
– Ты порывалась, но я отговорил.
Борясь с похмельем, отвращением к теме и дохнувшим свиньям, Катька написала прекрасный репортаж, после которого правительство Московской области оказало активную поддержку фермеру, а Минсельхоз выдал грант на его развитие.
Директор прислал журналисту целый мешок молочных поросят. Вроде как даже не дохлых…
• • •
В конкурирующем издании в отделе происшествий работал парень, который заходил в метро «Улица 1905 года» (или, как сейчас модно говорить, «nineteen oh five goda»), тыкал сотруднице, стоящей у турникета, удостоверением в лицо и ехидно изрекал: «В тоннеле – труп! Я напишу!». После чего растворялся в толпе уважаемых пассажиров…
Этот же товарищ любил устроить шоу из любого своего появления в обществе. С работы добирался домой электричкой, нажимал на кнопку «связь с машинистом» и говорил демоническим голосом: «Страстный машинист! Приди ко мне машинист! Я хочу тебя, машинист».
• • •
Работу я любила не меньше, чем деньги, которые за неё платили. После полуголодного существования конца 1990-х – начала 2000-х, потрудившись на ниве журналистики, пиара, попробовав себя на первом в жизни Интернет-стартапе, пришла фрилансером на госслужбу. Работа заключалась в написании новостей, пресс-релизов, речей чиновникам, отвечающим за молодёжную политику. Мной руководила барышня, у которой я вызывала стойкую идиосинкразию. Мы встречались раз в месяц (в день моего прибытия за гонораром), и каждый этот жуткий раз я созерцала «театр одного актера» с демонстрацией превосходства и обсуждением моего внешнего вида. Помню, приехала в футболке из Голландии с изображением крохотной куклы вуду. Появляться в таком «кэжуале», конечно, не следовало, но шефиню больше задела не форма, а содержание.
– Тебе необходимо сходить в храм, исповедоваться и причаститься, нельзя носить такое на своем теле.
