(наши дни)
– Хорошо. Давайте посмотрим, что у нас тут.
Выбравшись из машины и слегка поморщившись от боли в спине, вызванной долгой ездой по неровной лесной дороге, профессор Джон Саренс пошел по едва заметной тропе, теряющейся среди огромных деревьев. Он часто отрывал взгляд от экрана своего телефона, опасаясь, как бы какая-нибудь ветка не выколола ему глаза, и двигался в сторону места, точные координаты которого сегодня рано утром ему отправила Хелен Брукс. Наконец, он вышел на небольшую поляну и окинул внимательным взглядом обветшалую хижину и стоящую немного поодаль от нее повозку. Его мысли лихорадочно заработали. Судя по внешнему виду хижины, она была построена в начале девятнадцатого века, а это означало, что она, скорее всего, была домом для одного из старателей, наводнивших в те времена эту часть страны. Сооружение выглядело так, как будто его строил не самый лучший строитель на земле и, возможно, что строил самостоятельно, без посторонней помощи. Даже сейчас, в начале двадцать первого века, эти места оставались практически незаселенными на многие мили вокруг и это навело его на мысль, что здесь вполне мог жить не старатель, а отшельник.
– Здравствуйте, профессор! – прервал его размышления запыхавшийся, но бодрый женский голос. – Я так благодарна вам за то, что вы приехали. Я знаю, что у вас очень мало времени для того, чтобы отвлекаться по пустякам, но я бы не позвонила, если бы у меня не было твёрдой уверенности в том, что вас это заинтересует.
– Не каждый день твои ученики находят в такой глуши прекрасно сохранившуюся хижину времен начала позапрошлого столетия, – ответил он со слабой улыбкой и улыбнулся своей лучшей студентке – Хелен Брукс. – Я просмотрел фотографии, которые вы прислали. Поздравляю вас с этой уникальной находкой.
– Это просто большая удача, – скромно опустила она глаза и протянула ему руку.
– Конечно! Но всегда помните о том, что удача может как сделать карьеру, так и разрушить ее, – он коротко пожал ей руку и направился в сторону хижины. – Хотя, естественно, что в нашем деле без удачи вообще ничего не добьешься.
– Мы еще ничего не трогали, только беглый осмотр! Весь день ждали вас. Удивительно, но за столько лет в этом месте никто, кажется, не появлялся, – сказала она, поспешая за ним. – Но еще более удивительно, что тела выглядят так, как будто всё произошло вчера. Их четверо. Трое мужчин и одна женщина. И они…
– Старатели? – перебил он ее, рассматривая, как студенты работают по периметру хижины.
– Возможно! Может быть, даже семья, хотя это довольно странно, учитывая, насколько маленьким выглядит жилище, – закончила Хелен.
– Едва я только увидел хижину, мне показалось, что это могло бы быть домом для отшельника или одинокого старателя, мечтавшего найти свою золотую жилу.... Но в этих краях никогда не было много золота, так что я, все-таки, склонен думать, что здесь жил отшельник. А остальные… Надо выяснять, кем были остальные.
– Именно этим я и занимаюсь, сэр… Но расположение тел и причины их смерти ставят меня в тупик, – продолжила Хелен, когда они остановились перед хижиной. Повернувшись, она указала на вход:
– Там внутри один мужчина сидит на стуле, еще двое – мужчина и женщина лежат рядом друг с другом в повозке, а третий мужчина – еще чуть дальше. – Она указала на северную сторону поляны.
Профессор посмотрел туда, куда указывала Хелен, но не увидел ничего примечательного.
– На дереве, сэр, – добавила Хелен.
Он посмотрел вверх и, наконец, увидел человеческую фигуру, свисающую с одной из ветвей.
– Как? Он все еще висит? После стольких лет? – спросил профессор озадаченно.
– Да, – пожав плечами, кивнула Хелен. – Он все еще висит… Висит не на веревке, а на цепи, и я не побоюсь предположить, что эту цепь отвязали от повозки, чтобы вздернуть этого несчастного.
– То есть… Ты хочешь сказать, что бедняга висит здесь уже полтора столетия?
– Получается, так, сэр…
Какое-то мгновение профессор смотрел на висящее тело и думал. За долгие годы своей полевой работы он никогда не встречал ничего более странного. Он почти завидовал удаче Хелен, но ему стало казаться, что эта находка слишком ценная, чтобы полностью доверить ей проводить здесь самостоятельную работу. Боже, она еще слишком юная… Конечно, профессор не хотел показаться высокомерным, но быстро пришел к выводу, что только он один подходит для того, чтобы взять личное руководство над поисковой археолого-исторической группой, которую возглавляла Хелен.
– Очаровательно, – пробормотал он. – Ты наткнулась на довольно живописную картину… Невольно задаешься вопросом, кем же были эти четверо несчастных? Что и когда привело их сюда? Как они встретили в этой глуши свой конец?
– В середине девятнадцатого века в этих местах были очень холодные и снежные зимы с частыми и сильными метелями, – заметила она. – Никто до сих пор не знает, сколько погибло старателей и поселенцев. Оценки варьируются от нескольких сотен до нескольких тысяч. Скорее всего, судя по их одежде, судя по интерьеру хижины, судя по повозке, эти люди умерли именно в тот период.
– Интересно, – сказал профессор, неспешно подойдя к хижине и заглянув в окно, за которым увидел двоих студентов, осматривающих мертвое тело, сидящее на стуле.
