Гобелены с сюжетами охоты
Приглушенный свет напольных ламп на высокой стойке в форме канделябров отбрасывал мягкие полутени, создавая мистически интригующую обстановку. Стены гостиной украшали утонченные орнаментальные гобелены. Картины с яркими красками композиционной шпалеры оживлялись переливом шелковых золотых и серебряных нитей.
Динамичные сцены охоты на диких зверей гармонично вписывались в интерьер. Обрывистые мазки пятен сочных оттенков создавали живописное полотно, экспрессивно воздействующее на философское настроение хозяина.
Блеск, страсть и кровь окрашивали огненную ярость львов, арктический лед злобной жестокости всадников, вздыбившихся лошадей с багрово алыми глазами, извергающими молнии ужаса. Горящий сгусток ненависти глубинной смертоносной лавой изрыгался из разверзнутых пастей людей и зверей.
Демонический накал страстей приводил в восторг Эвериса Сигматовича.
Иногда включал дополнительную подсветку, так колоритнее осознается дно черного отчаяния проигранной битвы и феерический взрыв ликования на вершине светоносной победы.
Эверис доигрывал финал охоты, каждый раз выбирая новых жертв и победителей борьбы.
Впитывая буйство звериной схватки, ощущал себя ярым львом, взлетал ввысь в могуществе силы и меченосными клыками от плеча до пояса разгрызал всадника.
Чувствовал во рту вкус приторно сладкой пенистой крови, вдыхал пары безумства бойни и ощущал мощь бездны власти над жизнью и смертью.
Эверис порой испытывал потребность быть не просто охотником, а уничтожителем зверья.
Грозность взгляда пронзала копьеносными стрелами звероподобных сущностей, низводила и распластывала их на скалистых вершинах, сжигая в огне неприятия, в прах испепеляя.
Да, такие перевоплощения помогали ощутить всю гамму чувств мира животных, к которым относятся и люди.
Неистовство схватки наркотической жаждой окутывало сознание, призывая человека на очередной бой.
Свидетельства с древнейших времен описывали войны победителей, как пример высочайшего героизма и мужества. Философы, мыслители искали пути завоевания высот человеческой власти.
Эти знания и есть тайна, которую охраняют властители. Проникнуть в мир духовных сущностей, свергнуть богов – самому стать богом – царем царей и есть истинная цель воина духа.
Коллекционер знал эти пути, постигал всю жизнь, древние секреты рукописей были его страстным увлечением, охлаждаемым холодным разумом. Применяя метод эвристики, разгадывал тайны текстов от прямого смыслового значения по горизонтали, до иносказательного по вертикали о ступенчатом пути достижения духовных миров
Эверис Сигматович слегка потянулся, пошевелил шеей влево вправо, поохал, поахал, подвигал плечами вперед назад, почувствовал, как косточки захрустели, вдохнул глубоко, выдохнул, плавно протянул руку к изящной чашечке с особым напитком, приготовленным по рецепту, изобретенному еще пра прабабушкой, а может быть и сам выдумал, кто теперь что вспомнит. Важно то, что эликсир бодрит, прочищается мозг, и прилив энергии наполняет это, увы, уже почти старческое тело.
–Впрочем, не для того постигаю мир, чтобы дожить до ста лет, но с одряхлевшим станом. Нет, нет, молодость еще окружит меня своим вниманием и проникновением.
О – хо – хо! – прошептал он – предки – предки, ну и наградили вы меня даром божьим. Мир вам там, на небесах. Хотя… мы – то знаем, где вы, кто вы и что вы.
Интереснейшая тема, надобно вам об этом рассказать, но некогда, некогда, пора за работу и писать, писать. Тяжеленный труд, если без вдохновения, прозрения… взлета, полета.
Самое главное, не забыть приземлиться – весело произнес коллекционер.
Перед тем как зайти в кабинет переоделся. Накинул халат, для него он был ценным предметом одежды и представлял произведение искусства, с изящно вышитыми замысловатыми рисунками и надписями на санскрите, древнейшем языке принесённым в Индию первыми племенами ариев.
На изумрудно зеленом шелке скрученными черно золотыми нитями изображена сценка, самка шимпанзе смотрела на трех сидящих любопытных малышей – один прикрыл уши лапками, другой – глаза, третий – рот. Одна из надписей гласила:
Сей шелк искусных рук сплетенье
и сны плывут из безвременья
в сознанье проникает нить
и гомон обезьян утих
Это изящная часть гардероба вносила в жизнь роскошь уюта и красоты. В нем он погружался в свои миры для отдыха и умиротворения. В прямом смысле тоже – у мира творения – создавал свои сферы влияния.
Зима была жутко нудной, мокрый промозглый ветер пронизывал насквозь, дороги покрыты леденистыми комьями грязного мокрого снега. Тускло-желтые фонари с трудом рассеивали брызжущие капли туманного пространства, создавая конусообразные световые галлюцинации видимости.
К провинциальной железнодорожной станции подъехало такси. Дама, в длинной дубленке, неспешно вышла из салона машины с небольшой дорожной сумкой, прикрикнула на водителя, тот, нехотя, открыл дверцу, сжался от холода, сплюнул, злобно посмотрел вокруг, подошел к багажнику, достал чемодан и потащился к платформе следом за пассажиркой.
Пронзительный гудок поезда прорвал завывание ветра, и шар света, на фоне черноты показавшийся огромным, стремительно приближался к станции.
